Евгения Дикова - Роман по-французски

– Хорошо-хорошо! Договорились! – И Саша убежала приглашать новых знакомых к ужину.

«Хорошо, я целую сковороду приготовила», – думала Света, раскладывая по тарелкам стейки индейки, жаренные с овощами, и раскладывая приборы. Едва стол был накрыт, как вернулась Саша, а вслед за ней шли два довольно приятных молодых человека. Обстановка сразу же сложилась дружеская и непринужденная, казалось, что они уже знают друга давным-давно, языкового барьера не было вовсе, даже Сашин английский оказался на деле гораздо лучше, чем она себе представляла, постоянно сравнивая свои познания в языке со Светиными. К тому же один из молодых людей, Александр, немного знал русский, так как один из его предков был русским и жил в Санкт-Петербурге, что и явилось в числе прочего причиной приезда молодого человека в этот город, ему хотелось пройтись по тем улицам, по которым когда-то, наверное, ходил его прапрадед, быть может, даже найти дом, в котором он когда-то жил. За разговорами ужин был быстро съеден, к чаю Саша принесла пряники и, тщательно подбирая слова, принялась рекламировать их молодым людям:

– These are called «pryaniks», or ginger breads. They are made in Tula, it is a city located in 200 km from Moscow, and in 200 km from Oryol where I live. The pryaniks are in the shape of the products Tula is famous for. This one is a «samovar» (a kind of a tea pot), this one is a gun, and this is… umm… 2 2 Это называется «пряник», или имбирная выпечка. Их делают в Туле, это город в 200 км от Москвы и в 200 км от Орла, где я живу. Пряники выполнены в виде продукции, которой славится Тула. Вот этот – в форме самовара (что-то типа чайника), этот в форме пистолета, а это… э-э-э…

Саша держала в руках пряник в виде гармошки, и из ее головы совершенно вылетело английское слово, девушка метнула взгляд на двоюродную сестру в надежде, что та поможет, но Света разливала чай по чашкам и ее умоляющего взора не видела.

– Accordion, – проговорил, смеясь, Александр.

Саша, готовая уже вспыхнуть и обидеться, решив, что над ней смеются, взглянула еще раз на молодых людей и рассмеялась сама, поняв, что никто над ней смеяться и не думает, а промелькнувшая улыбка – не более чем дружеское подшучивание. Обстановка окончательно разрядилась, и все четверо принялись активно обсуждать планы на вечер, не забывая про чай и пряники. Но их планам погулять где-нибудь по центру города, посмотреть на разведение мостов не суждено было осуществиться, – по стеклу застучали крупные капли дождя. Молодые люди заметно огорчились, особенно Александр, который весь вечер не сводил взгляд со Светы, Саша решила прийти на выручку и предложила устроить импровизированный шахматный турнир, чтобы продолжить общение, никто, даже Света, играющая не очень сильно, не возражал. Играли по очереди. Вначале Саша, которой выпало играть белыми, разыграв свою любимую шотландскую партию, буквально разгромила Макса, затем Свете, играющей с Максом, расстроенным от быстрого поражения, удалось свести партию вничью. Настал черед партии Светы с Александром, который за доской, как и весь вечер, не сводил с девушки восторженный взгляд и в итоге уже в дебюте умудрился «зевнуть» слона, впрочем, через пару ходов положение почти сравнялось, Света пропустила вилку, но и дальше ошибки чередовались с завидным постоянством.

– Дебют четырех коней и двух ослов, – пробормотала Саша так, что это расслышала только Света.

После игры, когда девушки уже поднялись в свой номер, Света решила уточнить, почему разыгранный дебют Саша назвала дебютом четырех коней, ведь играли они испанскую партию.

– Итальянскую, – машинально поправила Саша. – То есть по поводу ослов ты не возражаешь?

Света вопросительно смотрела на двоюродную сестру, и Саша, удивившись, что та не знает столь известной, и не только в кругах шахматистов, истории, рассказала Свете о турнире 1936 года, в котором Андре Лилиенталь встречался с Капабланкой. Накануне их второй партии Капабланка предложил свести партию в ничью. Был разыгран дебют четырех коней, Лилиенталь играл очень быстро и получил худшую позицию, Капабланка надолго задумался, но все же нашел ход, приведший к уравнению шансов. После партии Лилиенталь спросил у председателя оргкомитета, как ему понравилась игра. «Это был дебют четырех коней и двух ослов!» – последовал ответ.

На следующий день Света с Саше и Александр с Максом решили продолжить так приятно начавшееся общение, вместе прогуливаясь по городу и его окрестностям. И наставший день был не менее насыщенным, чем предыдущий. С утра решено было поехать в Царское Село и погулять по Екатерининскому парку. Этот парк понравился всем – немного строгий и торжественный, богатый на достопримечательности, созданные в разные годы и порой в разных стилях, но тем не менее изумительным образом гармонирующими друг с другом, особенно поразило компанию сочетание, казалось бы, на первый взгляд несочетаемого – роскоши, богатства, даже некоторой помпезности Екатерининского дворца, построенного в стиле барокко великим архитектором Франческо Бартоломео Растрелли и строгий классицизм Камероновой галереи. Впрочем, неповторимый стиль зодчего Растрелли встречался и восхищал их еще неоднократно, радуя взор лазурно-голубым цветом павильона «Эрмитаж» и «Гротом», восхитительными дорогими игрушками, возникающими на пути. День пролетел незаметно, после Царского Села была прогулка по Университетской набережной, с неизменной фотосессией рядом со сфинксами и посещением кунсткамеры. На вечер была запланирована экскурсия на кораблике по рекам и каналам Санкт-Петербурга.