Мария Рыбкина - Я снимаю чёрные очки. Позволишь обмануть себя – дорого заплатишь

Раскрасневшаяся учительница взяла свой ежедневник и, не выдержав, со злостью толкнула парня. Мальчик ударился головой и правым боком об свою парту, и неудачно грохнулся вместе со стулом.

Потерев затылок, парень поднялся и угрожающе вылупился на неё. Несмотря на то, что ему было всего четырнадцать, его рост уже составлял чуть больше метра семидесяти, а его довольно крупную комплекцию уже сложно было назвать мальчуговой. За смелость его уважали не только в классе, но и во всей школе.

– А что это вы меня толкаете? Уважаемая Анна Юрьэвна, – в классе рассмеялись, – мне, кажется, вы слишком много себе позволяете. Света, прекрати драить парты! Ты же не уборщица. Брось тряпку и садись на своё место. А лучше садись рядом со мной. Пока наша «любимая» учительница не успокоится, я буду тебя оберегать, – он натянул на себя наглейшую, какую только смог, улыбку и посмотрел на женщину свысока.

Света, как в тумане, аккуратно повесила тряпку у доски и, вне себя от счастья, послушно направилась к нему. «Ради меня! Он сделал это ради меня! Он защитил меня!» – внутри у неё всё горело от ликованья.

Анна Юрьевна неодобрительно покачала головой и с отвращением высказала:

– Кривцов! На место садись. Быстро! Анискина, ты что вообще, – покрутила та пальцем у виска, – как собачка бежишь к хозяину. Тебе чувство достоинства не знакомо?

Глуповатая улыбка девочки мгновенно сползла с лица. Учительница преградила ей путь. Не успели все оглянуться, как парень ловко перепрыгнул через парту среднего ряда, и оказался возле девочки. Он шепнул ей на ушко:

– Ну, что ты молчишь? Она видит твою слабость. Ты же на других уроках нормальная! Отбивайся уже!

– Я…

Учительница от злости стала барабанить своим ежедневником по первой попавшейся парте и кричать:

– Хватит! Тихо!!! Ты что себе позволяешь, Кривцооов? Я сейчас вызову директора!

– Идите, мы всё расскажем, – спокойно сказал он и взял Свету за руку.

– Я не мямля! – неожиданно очнулась Света. – Это вы деспот!

– Ты? Не смеши меня!

От порывистового ветра окна с шумом распахнулись. Солнце скрылось за грозными тучами, а деревья качались от ветра как угорелые. По вспотевшей спине Светы пробежались мурашки.

– Что сидите? – гневно рукоплеща, возмущалась учительница. – Быстро закройте окна! Рты открыли и сидят.

Лёша с вытаращенными глазами быстро закрыл окна. Анна Юрьевна перевела взгляд на Свету и спросила:

– Ты там что понаписала?

– Я правду написала. Я написала всё, что думаю!

В ответ историчка хихикнула.

– Ты не умеешь думать! И оценки подтверждают это. Ты даже двух слов связать не можешь.

– Это только по вашему предмету. Потому что…

– Не надо мне «лала», – резко оборвала она её. – Ты нарисовала на парте какого-то страшного монстра и написала, что это я! – её голос стал хриплым. – Ты что думаешь, я не видела? Это я-то страшная? Ты что там понаписала? Мало того, что у тебя в тетради всякая ерунда нарисована. Так ты ещё и рисовать меня вздумала?!

Никита крепко сжал мокрую ладошку девочки. Женщина перевела дыхание и, истерически смеясь, продолжила:

– Что ты молчишь? Язык проглотила?

Пренебрежительно окинув её взглядом сверху вниз, она продолжила атаку:

– Одела, не пойми что! Джинсы в обтяжку. С твоими-то ляжками? Полосатую разноцветную водолазку… Живот сначала бы убрала, чтобы такое носить! То мини напялит, то светлые джинсы! Похудей для начала. И волосы…

– Кто сможет с вами сравниться? – тихо спросила девочка.

– Уж не ты это точно!

– …по словесному поносу. У вас гнилая душа! Как вы смеете унижать меня? Нормальные у меня ноги и нормальные волосы! – отдышавшись от негодования, девочка добавила: – Вашу чёрную душу не скрыть за внешней красотой.

Учительница демонически захохотала.

– Какая же ты дура!

– В точку, – поддержал Никита, – у вас чёрная красота и чёрная душонка!

Историчка словно с цепи сорвалась и накинулась на Свету и Никиту. Она их лупила и бросала в них всё, что под руку попадалось, стараясь попасть и по голове, и по лицу.

– Не надо-о-о, – наигранно вытягивал гласные Никита. Его будто забавляло её поведение. – Пожалуйста, не бейте нас, – театрально защищал рукой он себя и девочку. – Вы столько раз нас били. Я прошу вас! Молю вас, пощадите!

Класс взорвался от смеха. Свете было в то же время и смешно, и больно. Это то самое странное чувство, когда тебя физически больно, но тебе дико смешно и почему-то даже приятно.

– Бесите меня! – от бессилия женщина затопала ногами и заревела. – Я здесь главная! Вон из моего класса!