Мария Рыбкина - Я снимаю чёрные очки. Позволишь обмануть себя – дорого заплатишь

– Ну, как можно быть такой дурой! Ты ничего не знаешь!

– Я учила… – мямлит Света и с ужасом понимает, что на ней нет одежды.

Все в классе хихикают, а учительница продолжает поучать:

– Ты хоть бы трусы надела, – и закатила осуждающе глаза.

Одноклассники громко смеются и показывают пальцем на обнаженную пухленькую девчушку. Её близкая подруга Ира бросает в неё рваное платье, продолжая ржать как лошадь.

На этом моменте девочка в холодном поту обычно просыпается.

***

Анна Юрьевна развернулась и отправилась к ряду у стенки. «Несколько минут не будет мельтешить перед глазами», – обрадовалась Света. Девочка облегчённо выдохнула и погрузилась в своё любимое дело: рисование. Она так увлеклась, что даже и не заметила, как с рисунков на тетрадке перешла на парту.

Ира со всей силы отдавила своей подруге ногу. Света пикнула и возмущённо взглянула неё. Затем её взгляд переключился на историчку, которая оказалась совсем близко. Опомнившись, она сделала вид, что старательно изучает параграф в учебнике, прикрывая тетрадью записи и рисунки на поверхности стола. Учительница поравнялась с их партой и встала за спиной Светы – бедная девочка занервничала.

– Это самое кровопролитное из истории однодневных сражений, – рассказывала Анна Юрьевна, с любопытством заглядывая в тетради и учебники учеников. – В июне одна тысяча восемьсот двенадцатого года русские войска…

Неожиданно она ловко, что девочка не успела опомниться, схватила тетрадь Светы и отшагнула ко второму ряду. Продолжая описывать сражение, она изучала записи школьницы.

Трясущимися руками Света старалась прикрыть рисунки на парте, и мысленно молилась, чтобы та их не заметила.

– Света! О чём ты думаешь? – резко спросила Анна Юрьевна, грубо швырнув тетрадь ей на стол. Да, так кинула, что окружающие её ученики вздрогнули.

Света, больно кусая нижнюю губу, жалобно смотрела на неё. Её охватило мучительное чувство вины: она не только выплеснула в рисунках весь негатив против учительницы-тирана, но и толком не выполнила домашнее задание. Ещё она написала несколько любовных коротких стишков.

Взгляд учительницы упал на парту.

– Что с твоей партой?! – накинулась на девочку учительница.

– Я… случайно…

– Случайно изрисовала парту? – агрессивно размахивала она руками.

– Ну… я просто рисовала в тетрадке…

Несколько одноклассников сдавленно захихикали. Перед глазами Светы поплыло. Неужели сон сбывается? «А может, я сплю?», – промелькнула спасительная мысль. Она осторожно осмотрела себя – на ней одеты привычная полосатая водолазка и джинсы. Впервые Света пожалела, что не голая…

– Быстро оттирай всё, – скомандовала учительница.

Света растерянно осмотрелась, заслюнявила палец и немедленно стала чистить стол.

Анна Юрьевна наклонилась торсом над партой и, скрипя зубами, прямо перед лицом девочки выставила свой указательный палец с кроваво-красным маникюром и зашипела:

– Как ты смеешь, что-то рисовать на парте? Сколько раз я тебе говорила не портить рабочую тетрадь! Ты теперь на парту переключилась?!

Руки девочки совсем не слушались, она от бессилия закрыла глаза.

– Художница недоделанная. Что ты там прячешь. Убери руку!

Света опомнилась и, схватив ластик соседки, пыталась скорее всё очистить. «Только бы она не видела. Только бы она не поняла!», – твердила она про себя как заклинание. Но эта проклятая запись, как назло, плохо смывалась!

Ира достала упаковку мокрых салфеток из своей сумки и, как могла, пыталась помочь Свете.

– Давай, давай, помогай своей подружке, – ухмыльнулась Анна Юрьевна и расправила свои изящные плечи.

Одной рукой она облокотилась об их парту, второй – махала своим ежедневником, как веером, у своего кислого лица.

– Что молчишь? Ты зачем портишь парты? – как с глухой, издевательским тоном продолжила наезжать она.

Света не могла и слова вымолвить: в горле образовался ком.

– Ку-ку! Чё молчишь?

– Я не порчу.

– «Я не порчу», – нервно передразнила она, взяв в руки её учебник. – Не удивлюсь, если ты ещё и в учебниках рисуешь!

Она пролистала учебник. К её разочарованию, страницы оказались чистыми. Скрываясь от навязчивых лучей солнца, разгоряченная Анна Юрьевна пыталась высмотреть записи на парте.

– Это… не моё… – стыдливо потупив глазки в стол, тихо оправдывалась Света. – Это не я писала.

– Да ты что? А кто? – продолжая энергично жестикулировать, спросила учительница.