Анна Кубанцева: Алена Винокурова. Ты дорого заплатишь за мою ошибку

Сирия, 2016 год

Она бежала как зверь, которого травят. Сердце не выдерживало такой гонки, стучало в горле, рискуя остановиться, но она бежала. Местные сказали, что до линии патруля русских около пяти километров на север. Это всего ничего, она добежит, она сможет. Длинные волосы разметались, липли к шее, мешали бежать, она отирала пот, задыхалась и продолжала бежать. Пусть осудят, пусть посадят, но она будет на Родине, со своими, а главное она будет жива!

Бегущую женскую фигуру выхватил свет фар, и девушка заметалась в этом свете, как заяц. Но несчастной уставшей девушке было не убежать от быстрого джипа. Машина загородила ей путь и остановилась, девушка остановилась тоже. Животный страх парализовал все ее существо.

– Ну, куда же ты, родная, – позвал из темноты мужской голос.

Мужчина подошел и наотмашь ударил девушку по лицу. Она не удержалась на ногах и упала.

– Куда же ты, – ласково повторил он, присаживаясь на корточки рядом с ней.

– Амир, пожалуйста, – задыхаясь и дрожа от страха, проговорила девушка, – пожалуйста, отпусти меня, пожалуйста, ради всего святого, отпусти! Я никому ничего не скажу, обещаю, пожалуйста, пожалуйста, отпусти меня!

– Куда же я тебя отпущу, Фатима, ты же моя жена, – он схватил ее за волосы и больно дернул, – куда же я тебя отпущу.

– Я – Маша! – сквозь слезы крикнула девушка, – Маша! И это все неправда, ты же сам знаешь, что это все неправда!

– Нет, дорогая, ты теперь Фатима, – со смешком ответил мужчина и флегматично продолжил, – но, если честно, мне плевать, кто ты. Ты не должна была убегать, ты должна была делать то, что тебе сказали. Но ты сбежала. Ты опозорила меня. Ты виновата и будешь наказана.

– Я умоляю тебя, пожалуйста, отпусти! – девушка, стоя на коленях, целовала его руки, – Тут недалеко, пожалуйста, если ты любил, пожалуйста, отпусти! Ты же говорил, что любишь?!

– Я врал, – пожал плечами мужчина.

Он обернулся к своим спутникам и перешел на арабский:

– В машину ее…

… На рассвете Марию, принявшую в исламе имя Фатима, казнили. Запись казни была опубликована в интернете…

– Что скажете, Павел Аркадьевич?

Мужчина внимательно слушавший свою собеседницу, вздохнул и спросил:

– Машенька, а зачем же Вы столько тянули?

Маша пожала плечами.

– Думала: ну кошмары и кошмары…Думала, сама справлюсь.

Профессор Кобан покивал:

– Правильно, еще аппендицит себе сами вырежьте, у Вас же в дипломе написано «врач». Машенька, ну как так, Вы же такая умница, как можно было пропустить у себя такое состояние и не забить тревогу? Я решительно Вас не понимаю.

– Я больна? – прямо спросила Маша.

Уже год ее мучили кошмары. Практически ежедневно она видела повторяющиеся кошмары, где грубые бородатые мужчины, разговаривающие на арабском, били ее, унижали, заставляли делать то, чего она не хотела. Сегодня был один из самых тяжелых таких кошмаров: ее насиловали разные мужчины и в конце убивали, зачитывая приговор на том же арабском, на котором она год назад не понимала ни слова.

Профессор опять вздохнул и посмотрел в глаза своей пациентке, которая была его ученицей.

– Ну, хочется мне думать, что до болезни мы еще не дошли, но расстройство на лицо, да. Сама диагноз поставишь?

– Обссесия? – вздохнула в ответ Маша.

– Да. Обсессивно-компульсивное расстройство, навязчивые мысли в виде сновидений. Я бы предположил, что мы имеем дело с пост-травматикой. Тема, конечно, несколько необычна, но опять же, год назад еще тема Ближнего Востока звучала из каждого выпуска новостей, поэтому смею предположить, что после полученной травмы, а может даже и во время травмирующего события, фоном шли новости…Сублимация пережитого в запечатленный образ источника агрессии, ну и вот, собственно, все происхождение кошмаров, просто частота их возникновения….Маша, Вас бьет муж?

– Нет, что Вы!

– Может быть, принуждение к действиям сексуального характера? Машенька, Вы же психиатр, должны понимать сами, что такая частота обсессии на фоне здравого поведения индивидуума говорит о постоянном нахождении последнего рядом с источником стресса.

Маша устало вздохнула и потерла красные глаза.

– Да нет, Павел Аркадьевич, я понимаю о чем Вы, конечно, за последний год наши отношения ухудшились на фоне моей хронической усталости, недосыпа и плохого настроения, мне же, кроме кошмаров, еще и диссертацией заниматься надо, спасибо Ковалеву, мой научный руководитель, Вы же знакомы с ним? Он мне так помогает с ней, чуть ли не за меня пишет… А в целом нет, ничего такого. Муж старается меня понять…