Татьяна Хмельницкая - Мотсеррат. Катарсис жертвы

Раздался свист, и что-то упало. Я распахнула глаза и уставилась на боевика, валяющегося на полу. Это был тот самый, кто обходился без пояса шахида.

– Встань! – рявкнул Штефан.

Он оказался рядом, дернул за руку и я, словно увалень, распласталась на полу.

– Встань! – орал Штефан. – Встань!

Я поднялась на корячки – ноги затекли, и он рванул меня на себя, развернул спиной, обхватил рукой за горло. Его кисть в тонких струйках крови. Они смешивались и закрашивали его пальцы в единый цвет.

Раздался выстрел, затем шлепок, кто-то вскрикнул.

– Избавляйся! Штурм! Давай!

Грохнул ещё выстрел, и я почувствовала, как к моим ногам что-то упало. Скосила глаза и увидела менеджера, ту самую, что постоянно причитала, надоев мне своим шёпотом.

Переведя взгляд, поняла, откуда произведён выстрел – это сделал Салем, держа нож у горла девушки в униформе банковской служащей.

Я сглотнула. Напряжённые мышцы пронзала боль. Шею и поясницу ломило оттого, что я сильно выгибалась. Дым в помещении, возня за его пределами давили на мозг. Я почувствовала, что глаза заливает потом. Ушную раковину опаляло дыхание Штефана.

«И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьёт Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его».

Я должна спасти Штефана.

– Выходи вместе со мной, – просипела я, ухватив его за руку. – Толкни дверь и уходи.

Бандит резко дёрнул меня на себя, а мои плечи больно ударили осколки кирпича и отделки колонны. От осознания, что по мне стреляли Авели, такие же, как и я, и едва не ранили, взорвало мозг, придало силы.

Штефан спас меня от смерти.

Стрельба на поражение! А как же осмысление и поучение жить с осознанием смертоубийства?

А что было бы, если б Авель победил Каина?

– Салем! Прикрой! Шумовая!

Крик Каина и стрельба. Автоматная очередь, одиночные выстрелы, возня.

– Томас! Отходи! – надрывался Каин. – Мочи её! Стреляй!

Один из бандитов у окна, держащий у виска женщины средних лет пистолет, ухватился за шнур взрывного устройства и отрешённо смотрел на нас. Под его ногами распростёрлось тело мёртвого мужчины – первого убитого заложника.

– Штефан, иди к двери! – просипела я. – Прикройся мною, иди!

Женщина средних лет сильно зажмурилась, а по её щекам скатывались две крупные слезы.

– Томас, отходим! – закричал на ухо Штефан.

– А-а-а-а-а, – слышались крики мужчин вперемешку с короткими очередями.

И вдруг всё стихло.

– Сдавайтесь! – раздался холодный резкий голос.

Штефан продолжал опалять горячим дыханием мою ушную раковину. Бандит напротив нас по-прежнему держал руку на шнуре. Неожиданно он дёрнулся и свалился прямиком на труп того самого единственного мужчины-заложника. Женщина продолжала стоять. Её плечи подрагивали, а глаза были зажмурены.

– На пол! – скомандовал резкий голос, и женщина распласталась на полу, накрыв голову руками.

– Выходи!

– У меня заложник! – крикнул кто-то.

– Уцелели я и Томас, – прошептал Штефан.

– Крикни и ты про заложника, – отозвалась я. – Снаружи труп, ты далеко не уйдёшь, а прикрывшись мною, выйдешь за дверь, и они тебя не тронут.

Пауза. Слышно только дыхание Штефана.

– У меня заложник! – бросил Штефан. – Я выхожу.

Я пришла в себя в машине скорой помощи. Мужчина в форменной одежде что-то ласково спрашивал у меня, но я не могла разобрать ни единого слова. Кожа на лице болела, тело сотрясалось от мелкой дрожи. Ощущение, что у меня поднялась высокая температура и лихорадило.

Мужчина в форменной одежде отложил папку с прикреплёнными к ней листами, взял меня за трясущиеся руки. Его ладони тёплые, широкие, и мои подрагивающие пальцы утонули в них. Взгляд незнакомца ласкал моё лицо, его голос, бархатистый и мягкий, убаюкивал, но я по-прежнему не понимала ни единого слова из того, что он говорил.

– Как долго жил Каин с чувством вины перед Авелем? – разлепив пересохшие губы, спросила я.

Незнакомец с благочестивыми глазами цвета летней зелени поджал губы, потом облизнул их и спросил:

– Вы хотите пить?

Фраза была сказана просто, но меня от неё передёрнуло, точно по моему телу прошла судорога и скрутила мышцы в тугой узел. Я захлебнулась воздухом, проникшим в мои лёгкие, закашлялась. Меня это разозлило, ведь на глазах выступили слёзы, а вытереть их не могла – кожа на лице словно обожжена.

– Был пожар? – выхаркивая слова, тряслась я. – Моё лицо…

И я наконец смогла разобрать слова незнакомца в форменной одежде скорой помощи: