Татьяна Хмельницкая: Мотсеррат. Катарсис жертвы

Опыт полицейского заставлял сомневаться во всём, особенно в идеалах. Дело не в моей личной вендетте к парню, а скорее, в чутье. Хотя может так статься, что и Монтси «идеал», блуждающий в миру, показался странным, потому и поставила его первым – интуиция у неё дай Бог каждому!

Сделал глоток из кружки. По моему плечу хлопнули, и я поднял взгляд.

– Роб! Дружище! Привет!

– Отто, здорово!

Я поднялся, мы крепко обнялись, похлопали друг друга по спине и расселись. Подошёл официант, но Отто отказался от меню и подался вперёд, переплетя руки на столешнице, когда парень отошёл.

– Не ржавеешь! Всё такой же!

– Да… – отмахнулся я. – Что мне сделается? Ты сам-то как? Что нового?

Я смотрел на своего друга и не мог отказать себе в улыбке – давно не виделись. Темная кожа, широкие африканские ноздри, чёрная щетина, маслянистые глаза и пухлые губы контрастировали со словами, резкими, скованными движениями Отто. Он воплощал собой сдержанность, жадность в жестикуляции.

– Командировка – жесть! – откинулся на спинку кресла Отто. – Даже говорить об этом трудно. Досталось. Все притоны были мои. Столько там дерьма… Авгиевы конюшни. Руки чесались зачистить.

– Видел заголовки газет, по телику говорили о задержании Торнадо, в интернете писали. Надеюсь, ты вмазал ублюдку перед тем, как огласить его права?

– Не успел, парни за меня эту работу сделали, – хмыкнул Отто. – Так разукрасили, что мама родная не узнает.

– Да, ребята могут.

Мы расхохотались. Отто подозвал официанта, попросил у него светлого пива.

Я снова кинул взор на улицу – девушка на своём месте. Полтора часа ожидания! Невиданная история!

Сам себе не мог дать отчёт в желании понять её мотив, увидеть человека, которого она так долго караулила. Что-то зацепило меня в незнакомке, не отпускало.

Снова проснулось полицейское чутьё. Идиот! Какое мне дело до девицы в голубом пальто? Что в ней такого, чего нет в других юных особах, проходящих мимо неё, мимо витрины кафе?

Что же я подумал тогда, передавая ей зонт? Что-то ведь было… Чёрт!

Я тряхнул головой, отпил остывший чай. Отто уже поглощал своё пиво. Пена повисла на его пухлых тёмных губах, и он слизал её языком:

– Патрик говорил, что вам хорошо работалось вместе.

– Да, спасибо тебе за него. Просто находка!

– Как Эмма?

– Представляешь, у неё появился парень, – хмыкнул я. – Ей пятнадцать, и она зависает с ним где-то.

– Старик, но ведь дети растут, это нормально. Марк вон уже с девушкой живёт! Помнишь его? Во-о-от! Теперь два метра ростом, и у него своя жизнь. Навещает нас, когда приезжает из Лондона. Не дрейфь! Прорвёмся. Ты тоже подружку заведи, тебе всего-то тридцать пять.

– Тридцать шесть, – поправил я. – Да и с подружками… Пока не готов что-то серьёзное затевать.

– Ну, будешь готов, тогда благословлю.

– Как в прошлый раз, перед свадьбой? Боже сохрани!

Мы рассмеялись, вспомнив историю на мальчишнике. Странно, что всё это было со мной, нелепо. Родилась Эмма и стала той самой отправной точкой, когда я начал мерить свою жизнь её годами, а не собственными.

Чёрт! Мне ведь и правда только тридцать шесть!

– Давай о деле, – снова обратив взор к улице, вздохнул я.

Девушка разговаривала с парнем. Он стоял ко мне спиной, куртка с капюшоном. Очень модная куртка, та, что сейчас обожает молодёжь. Зонта в руках у него не было. Я застал конец разговора, ведь буквально через секунду парочка разошлась в разные стороны.

Что же такое я тогда подумал о девушке в голубом пальто?

Не помню – промелькнуло и растворилось. Ну и Вселенная с этим.

– Вот список кандидатов на весьма высокую должность. Прошу, прощупай каждого, мало ли за ними криминальных грехов, административных дел… Ну, ты всё сам знаешь.

– Компьютерщики?

Я кивнул. Смысл говорить Отто, он и сам всё понял, поищет, поспрашивает. Напороться на человека, который сольёт информацию по крупной фирме, никто не захочет, потому и такой тщательный отбор.

Вдруг мысль, которую тщетно пытался вспомнить, возникла у меня в голове. Конечно! Я подумал, что незнакомка похожа на мою бывшую жену, такую, какой она была в юности. А ещё на самоубийцу, дневник которой, состоящий из нескольких тетрадей, лежит у меня в сумке. Я, когда рассматривал фотографии девушки, покончившей с собой, находясь в доме её родителей, решил, что она похожа на Ангелику.

С ума сойти! Ангелика! Вылитая!

Только моя жена любила яркую одежду, а обе девушки одевались в нежные тона. Разница лишь в этом и ни в чём другом. Тот же хитрый, нагловатый взгляд, пухлые губы, лицо в форме сердечка…