Дженис Хадсон - Посланник судьбы

Теперь она смотрела на него невидящим взглядом, белая как мел, с покрытым бисеринками пота лицом.

– Что вы здесь делаете? – Ее голос прервался.

Хороший вопрос. Ее пальцы, впившиеся в его руку, слабели с каждой минутой.

– Каждому человеку надо где-то быть, – неопределенно ответил Далтон.

Звук его низкого спокойного голоса прогнал прочь кошмарные видения Фэйф. Ей захотелось спросить, почему его голос обладает такой чудодейственной силой, но она вовремя одернула себя.

– С-спасибо.

Фэйф разозлилась на себя, не в силах унять бьющую ее нервную дрожь. Нужно отпустить его руку. Лучше бы он ушел и не видел ее в таком виде, дрожащую и… Едва она подумала «испуганную», как поняла, что это неправда. Рядом с ним ей совсем не было страшно. Сон растаял, от его ладони исходило тепло, и на самом деле ей больше всего на свете хотелось никогда не выпускать его руку из своей.

Фэйф чуть ослабила хватку пальцев, и Далтон тут же освободил свою руку, как будто только и ждал подходящего момента. Фэйф смутилась, вспомнив, как вцепилась в него. Но он не ушел, только сел на стул, стоявший в углу палаты.

– Что вы делаете? – прошептала Фэйф, натягивая на подбородок смятую простыню.

– Сижу.

«Что за глупые вопросы задаю?» – подумала Фэйф.

– Зачем?

– А вы можете снова поспать.

– Зачем? – тупо повторила Фэйф.

– Потому что сон вам необходим.

– Что вам здесь нужно, Макшейн?

– Вас часто мучают ночные кошмары, мисс Хиллман? – ответил вопросом на вопрос Далтон.

Фэйф резко вздохнула. Ему не следовало напоминать ей о недавнем ужасе. Память о взрыве была так же свежа, как стоявшие повсюду цветы.

За дверью послышался скрип туфель по линолеуму, и в палату вошла медсестра, которую Фэйф никогда не видела.

– Вы не спите? У вас скверные шутки, мисс Хиллман. Что это вы просыпаетесь ни с того ни с сего посреди ночи?

Фэйф бросила взгляд на стенные часы.

– Но еще только десять вечера.

– Вы проспали всего пару часов, а затем начали дико кричать. Кто вы?

От удивления Фэйф заморгала.

– Прошу прощения? – переспросила она, решив, что что-то не расслышала.

Медсестра усмехнулась.

– Мне нужно выяснить, знаете ли вы, кто вы такая, где находитесь и можете ли сообщить любые сведения о себе, чтобы я дала заключение о состоянии вашей психики.

– Моей… что? – Фэйф сжала ладонями виски. – Разве я похожа на ненормальную. Меня зовут Фэйф Хиллман, я в больнице, потому что мой офис взорвался. А почему я не знаю вас?

– Сандра Картер, к вашим услугам.

Сестра помогла Фэйф лечь удобнее, обмотала ее правую руку выше локтя жгутом для измерения давления и начала энергично сжимать танометр.

– Я приехала в Ту Оукс всего три недели назад, – сказала она. – Мы никогда не встречались. Как вы себя чувствуете?

– Как будто меня переехал грузовик. Огромный. Восемнадцатиколесный. Причем дважды.

Сестра сочувственно улыбнулась.

– У вас что-нибудь болит?

– Да нет, – отозвалась Фэйф. – Только немного ломит тело и саднит горло.

– А как голова?

– В порядке.

Медсестра закончила измерять давление, повернулась, чтобы уйти, и только тут заметила сидящего в углу Далтона.

– О, вы все еще здесь. Откровенно говоря, я этому рада. – Она направилась к двери. – Подонок, пославший бомбу по почте, способен на что угодно. Хорошо, что есть кому присмотреть за ней.

Когда за Сандрой закрылась дверь, Фэйф тяжело вздохнула.

– В этом городе ничего не утаишь.

– Трудно утаить бомбу, особенно когда она взорвалась.

Фэйф повернула на подушке голову и взглянула на него.

– Наверное, вы правы. Почему вы здесь, Макшейн? В качестве кого? Моего ангела-хранителя?

– Вы хотите, чтобы я ушел?

Фэйф молча уставилась в потолок. Наоборот, она не хотела его ухода, но это было безумством. Он совершенно посторонний человек, который к тому же унизил ее сегодня днем, оказавшись не тем Далтоном Макшейном, которому она посылала письмо. Она не желала иметь с ним ничего общего. Но каждый раз, закрыв глаза, Фэйф видела перед собой картину взрыва, и ей становилось страшно. Больше всего сейчас она боялась одиночества, а его присутствие подбадривало ее и внушало чувство безопасности.

– Я этого не говорила, – наконец сказала она.

Последовало долгое молчание.

Единственным звуком, раздававшимся в палате, было едва слышное гудение ночной лампы над изголовьем ее кровати.

– Я не люблю совпадения, – тихо произнес он.

– Вы имеете в виду того, кто использовал ваше имя?