Джудит Гулд: Рожденная в Техасе

— Раздевайся! — тихо проговорил Артур.

Девушка с удивлением взглянула на него. Потом она испугалась, почувствовав себя совершенно беспомощной.

— Я приказал тебе раздеться!

Ее охватил ужас.

Эленда начала медленно расстегивать пуговицы на платье: пальцы плохо слушались ее. Она понимала, что Артур поступает с ней жестоко и несправедливо, но сейчас хозяином в доме был он. Она не смела ему противоречить: Артур мог уволить ее в любой момент без всяких рекомендаций, в этом случае она не нашла бы себе другую работу.

Да и как могла поступить она, сирота из бедной семьи ирландцев-эмигрантов? Родственников у нее не было, и всемогущие Кромвели взяли ее к себе из милости. Достаточно одного недовольного слова, и можно считать, что ее жизни пришел конец.

Страх Эленды, казалось, еще больше распалил Артура. Сбросив ноги с пуфа, он встал и направился к ней. Положив руки девушке на плечи, он грубо усадил ее к себе на колени и рванул нижнюю юбку. Когда на ней ничего не осталось, он заставил ее подняться и подтолкнул к постели.

Белье было чистым, прохладным и приятно похрустывало, но для Эленды простыни показались несвежими и нестерпимо горячими. Артур был у нее первым мужчиной, и потрясение от всего было очень сильным. От Артура пахло бренди, и потом, в момент близости, она чуть сознание не потеряла от пронзившей ее невыносимой боли. Ничего хуже этого в жизни ей пережить не пришлось. К счастью, ужас этот быстро закончился.

Как только Артур уснул, Эленда собрала разорванную одежду и с трудом выбралась из комнаты, ноги у нее подкашивались. Девушка чувствовала себя униженной и опустошенной. По щекам ее текли слезы, бедра были в крови. Она сказала себе: «По крайней мере все закончилось. Теперь мне остается только умереть».

Но она не умерла, и до конца всей этой истории, как оказалось, было еще очень далеко. Артур заставлял Эленду проводить с ним каждую ночь, что не укрылось от глаз слуг. Все от нее отвернулись, безжалостно осуждая и обвиняя во всем только Эленду.

Спустя шесть недель наступила развязка. На этот раз она пришла к нему сама: Лицо ее было бледно.

— Я беременна, — тихо проговорила Эленда.

Артур удивленно посмотрел на нее, потом велел раздеться. На следующий день он дал Эленде пятьсот долларов.

— Отправляйся в Нью-Йорк и избавься от ребенка.

Эленда поехала в Нью-Йорк, но ребенка сохранила. Она сменила несколько мест, потом, когда беременность стала заметна, ждала роды, экономно расходуя свои сбережения. Девочку она назвала Дженифер Сью и решила отправиться с ней на запад. По пути Эленда сочинила историю своей жизни, в соответствии с которой ее овдовевшая невестка, умирая, оставила ей небольшую сумму денег и просила взять на попечение свою дочь.

Приехав в Квебек, Эленда поняла, что это самое лучшее место, где можно начать новую жизнь. Городок был маленький, здесь их никто не знал. История ее звучала убедительно и всех удовлетворила. Правду не знала даже Дженни.

Больше восьми лет Эленда и Дженни безвыездно прожили в тихом Квебеке. Исключением стала их нынешняя поездка в Браунсвилль.

Дженифер дулась всю дорогу и забыла о цирке, только когда они попали в гостиницу. Эленда Ханна Клауни всегда экономно распоряжалась деньгами, но тут решила, что раз уж они выбрались в большой город, то можно позволить себе первоклассный отель. Это был отель Гарбе, квадратное четырехэтажное здание, сложенное из красного кирпича, с кружевными чугунными решетками на идущих ярусами балконах. Предметом особой гордости была платная конюшня, где можно было нанять лошадей или поставить своих. Одетый в униформу швейцар помог Эленде и Дженифер выйти из коляски и, взяв их багаж, проводил внутрь.

При виде роскошного вестибюля у Эленды перехватило дыхание. «Шикарный отель, просто сказка! — подумала она. — Иметь бы такой отель вместо скромной гостиницы в Квебеке». Конечно, здравый смысл подсказывал ей, что не стоит смешивать желаемое с действительным, но помечтать было так приятно. С завистью смотрела она на все это великолепие: красные ковровые дорожки, алый дамаст драпировок, оттененный белизной колонн, украшенных позолоченными капителями; а как красивы были медные электрические светильники с круглыми плафонами, широкая лестница с латунными перилами и пальмы в китайских керамических сосудах! Восхищаясь убранством вестибюля, Эленда старалась представить, как чувствует себя человек, владеющий такой красотой. И одновременно с присущей ей точностью перевела окружающую роскошь в доллары и центы. Сумма получалась умопомрачительная.