Арина Холина - Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу!

— И ты представляешь — сотрясение мозга! — волновалась Лариса.

— Да ладно тебе! — оживилась Маша, вспомнив давнее желание поставить начальнику мозги на место. — Прямо сотрясение?

— А ты думала! Наверное, была крупная картошка. Трансгенетическая, или как там это называется…

— Бывает ведь в жизни… — Маша задумалась и продолжила: — Справедливость.

— Бог с тобой! — расстроилась Лариса. — Все-таки человек в больницу попал.

— Он не человек, — вздохнула Маша. — Он биоробот.

Варя чувствовала себя настоящей писательницей. Весь день она сидела за компьютером с чашкой капуччино, пачкой сигарет, апельсиновым соком и творила, творила, творила. Время от времени выходила, прикурив «Мальборо», на террасу, усаживалась в шезлонг, подставляла лицо солнцу — грела мозги, делала короткий перерыв, чтобы попробовать восхитительный «цезарь» от Натальи Андреевны, а ближе к шести с удовлетворением откинулась в кресле, перечитала написанное и отправила краткое содержание будущего фильма Сергею.

Ей понравилось то, что она сделала. С редким снисхождением к себе Варя осталась довольна поворотами сюжета, характерами главных героев, их мотивациями, завязками-развязками и даже основной идеей, которая вырисовалась в середине работы.

Варя была уверена, что получается хит, что все будут в восторге, что кино выйдет культовое, что все начнут писать, говорить и восторгаться, что ее ждет слава, заоблачные гонорары и вилла в Малибу.

И Богдан — чуткий, внимательный, близкий — лучший в мире спутник жизни, друг и возлюбленный. В его библиотеке, на столе, обтянутом зеленой кожей, так отлично работалось! Варя пребывала в блаженстве: у нее есть любимый мужчина, есть фантастическая квартира, Наталья Андреевна, ультрамодный ноутбук, терраса с видом на Москву…

И действительно, почему не она? Почему какая-нибудь Клава, приехавшая в столицу из Петрозаводска, сбежав от папы-дальнобойщика и мамы с глазами больной собаки, может выцарапать себе красивую жизнь и мужчину, за которым власть, могущество и все соблазны мира? Почему эти Клавы живут в особняках за три миллиона и в квартирах на Остоженке?

Приезжие девочки с блестящими от голода глазами, девочки, у которых от зависти румянятся щеки, девочки, которые очень серьезно, жестоко и зло ругают мужчин — мог ведь машину купить, но не купил, гад! Что ему стоит купить эту машину? Какая разница, сколько потратить — тысячу или десять? Почему у Гали машина есть — новая, серебристая, а у меня, Клавы, нету? Я хуже в постели? Да, надо делать вид, что он вообще ничего не стоит, что вон там, за углом, очередь ко мне стоит из тех, кто и машину купит, и квартиру… Ведь как еще бедной девушке обзавестись жильем? Да пойдет она работать, пойдет, но толку-то?

Варя все это знала наизусть: как они приезжают из своих пятиэтажек, где на каждом этаже куча — то ли от собаки, то ли от человека, и пахнет так, что в животе все переворачивается, и несчастный кодовый замок каждый день выколачивает дядя Коля — потому что с пьяных глаз ну никак не понимает, что с этим замком делать и зачем вообще этот замок нужен, если очень после пива приспичило.

А в столице находится пожилой благодетель и со старомодной учтивостью дарит «Шанель» и «Диор» дарит, и жизнь кажется такой легкой, и надо только ходить из одного кафе в другое, потому что уж, конечно, лучше, когда помоложе, и посимпатичнее, но мы не гордые, с лица воду не пить, главное, чтобы все как у Ульяны или у Ксении, так как преимуществ у всех этих Ксений никаких нету, и МГИМО тут не поможет — главное, голова на плечах и хватка покрепче…

Варя скрывала от других, но себе признавалась откровенно: она сноб, решительный и безжалостный сноб. Она ненавидела наглых девочек с южным акцентом, ненавидела их провинциальную самоуверенность и все эти глупые мыслишки насчет того, что «москвичи вялые и ленивые».

«Хочешь чего-то добиться — работай», — повторяла она про себя, и мама ей повторяла, и все ее отчимы, и родной отец повторяли. И они знали, о чем говорили.

Дедушка со стороны отца был писателем, он оставил семье две квартиры у метро «Аэропорт», загородный дом в Переделкине, коллекцию картин и фарфора. Папа сначала был неудачником, а потом вдруг углубился в политику и превратился в политолога, и заработал на неслабый особняк в Немчиновке, и завел жену старше Вари на три года, и купил Варе машину, а маме в знак признательности — браслет от «Тиффани». Потому что мама, когда папа еще был кромешным неудачником, не вытолкала его взашей, не сказала, что без него всем будет легче. Она работала, и давала ему денег, и уверяла, что все получится, а когда получилось, вздохнула с облегчением, и они, наконец, расстались.