Минутку подождав, Франческа подхватила сумку и, прижав ее к груди, сбежала с лестницы, вышла навстречу утренней свежести и помчалась, не оглядываясь, пока не оказалась далеко от дома.
Когда Франческа подошла к церковному двору, страхи уже были забыты. Солнце поднялось довольно высоко, и тени быстро исчезали, а воздух наполнялся теплом. Девушка присела на скамейку возле церкви, подставив обнаженные руки и лицо ласковым лучам. Услышав бой часов, она вскочила и заторопилась к просвирне. Отодвинув щеколду, Франческа вошла внутрь.
– А, Франческа, – окликнул ее отец Анжело. – Это ты, дитя мое?
Она прошла через темные сени в комнатку, где сидел священник.
– Да, падре, это я.
Она нежно коснулась губами щеки старика, сидевшего с газетой в руках.
Он похлопал ее по руке и посмотрел на нее. Длинные темные волосы мягкой густой волной рассыпались по ее плечам, на губах играла та особая полуулыбка, сдержанная и затаенно грустная, которая была свойственна только ей. От нее исходил аромат свежего утра и семнадцати лет; смотреть на эту юную чистую прелесть было для него удовольствием.
– Ну что, Франческа, принесла книжки, почитаешь мне?
– Конечно, падре, – ответила она и нахмурилась.
– Умница, – сказал он, шутливо погрозив пальцем. – А хмуришься зря. Английским нужно заниматься каждый день, иначе ничего не получится. Каждый день, поняла?
Она кивнула. «Каждый день». Потом с улыбкой открыла сумку и выложила книги на стол. Это был их ежедневный ритуал.
– А когда приходит служка?
– В полдевятого. Ужасный мальчишка. Приходится все за него переделывать. Но… – отец Анжело взглянул на часы. – У нас еще целый час. Начнем.
Он подвинул к себе стул.
– Сядь и дай мне скорее насладиться твоим английским.
Франческа рассмеялась.
– Как же ты похожа на свою мать, девочка. Ты больше англичанка, чем итальянка. Настоящая роза. Роза.
Он поцеловал себе кончики пальцев. При свете упавшего на ее лицо луча солнца глаза Франчески еще ярче зазеленели. Как же она напоминает мать, опять подумал старик. Жаль только, что она не в силах повлиять на Лено, как это удавалось Элизабет, которая одна только и могла обуздать его дикий нрав.
– Что почитать, падре?
Отец Анжело очнулся от своих дум.
– На твой вкус, дитя мое.
– Тогда стихи Кристины Росетти, – сказала Франческа, выбирая из стопки книг изящный томик в кожаном переплете. «Элизабет Кэмерон», прочла она про себя надпись на титульном листе, сделанную рукой ее матери. «Любовь, что сильна, как смерть, умерла…» – начала читать девушка.
Спустя час отец Анжело, дав ей дочитать последнее в книжке стихотворение, закончил урок. Ну что ж, подумал он про себя, ее английский почти безупречен. Покойная миссис Макбрайд, упокой, Господи, ее душу, оказалась славной учительницей. Сколько лет Дафна Макбрайд была ему верным другом и помощницей. И девочку отлично выучила. Не просто отлично – блестяще; слыша английскую речь Франчески, старик живо воображал Англию, которую знал по акварельным пейзажам, развешанным в комнате Дафны.
– Падре, вы меня не слушаете?
Голос Франчески вернул старика из страны воспоминаний, куда он в последнее время уходил все чаще и чаще.
– Прости, девочка, задумался. Что ты сказала?
– Я говорю, может, выпьем по чашечке кофе?
– Кофе – это замечательно. Я пойду взгляну, не пришел ли служка, а ты ступай в кухню. Я сейчас вернусь.
Франческа сунула стихи вместе с другими книгами в сумку и помогла священнику подняться.
– Не медли, девочка, знаешь, ведь синьора Франелли не терпит посторонних в своем святилище.
Он улыбнулся и шутливо воздел руки к небу.
– Дай мне сил, Господи, сладить с этой женщиной!
Франческа тоже улыбнулась и проводила старика до двери. Ей хорошо было известно, как сварливая старая дева донимает его своими капризами.
– А вы без нее жить не можете, падре, – засмеялась Франческа.
– Ну конечно, куда же я денусь! – подтвердил он и добавил: – Через минуту буду здесь.
И коротко махнув ей рукой, он заспешил к церкви, подметая своей длиннополой сутаной каменные плиты паперти.
А Франческа спустилась через темные сени в кухню и принялась готовить кофе.
В девять часов отец Анжело отправился служить мессу, а она, вымыв чашки и прибрав в кабинете священника, чтобы не дать повод разыграться гневу синьоры Франелли, вышла из просвирни.
С последними ударами колокола она подошла к калитке. Навстречу ей торопились одетые в черное старушки-прихожанки. Шустрой стайкой они просочились в церковные врата, и двор опустел.
Читать дальше