Она шагнула через порог – и застыла на месте.
Белая кафельная плитка в ванной была чем-то заляпана. Кровь. Даже при слабом свете луны было ясно, что это кровь. Много крови.
Эрин перевела взгляд на ванну и увидела там обнаженный труп. И только тогда она закричала.
Тиг Комо вздрогнул и сделал слабую попытку отогнать неприятный звук. Так воют только по покойнику. Может быть, он уже умер и угодил в преисподнюю? Если так, то преисподняя – действительно неприятное местечко. Он попытался открыть глаза, но ему удалось лишь чуть-чуть разлепить веки. Если только он не бредит и не ввергнут в ад на вечные муки, то этот дух преисподней гораздо больше похож на ангела. Нагого ангела. Он чуть было не улыбнулся, но не стал этого делать. Ти Антуан здорово-таки двинул его в челюсть. Впрочем, какой смысл прокручивать в уме события минувшей ночи? В конце концов, если он действительно умер, то какая ему разница? И мысли Тига снова переключились на ангела. Нагого ангела.
Вопль наконец смолк. Нагой ангел осторожно придвинулся поближе. Тиг попытался заговорить, но с губ сорвался только хриплый стон. Это было ошибкой. Женщина опять закричала, он дернулся, снова застонал и с невыразимым облегчением закрыл глаза. Крик продолжался совсем недолго, но у него успело зазвенеть в голове. Тиг мог бы поклясться, что сквозь пульсирующую в ушах невероятную какофонию он расслышал, как женщина прошептала: «Зомби».
В следующий миг преисподняя вспыхнула ослепительным светом.
Поморщившись, Тиг зажмурил глаза. Значит, опять выжил. Вряд ли в аду бывает такой яркий свет.
Вечно ему везет.
– Вы живы! – В ее голосе звучало не облегчение, а скорее обвинение.
Вряд ли он вправе ее упрекать. Хотя обычно люди знакомились с ним поближе, прежде чем желать ему смерти.
– Кто вы? Что вы делаете в моей ванной? Вы все заляпали кровью.
Похоже, он поспешил, мысленно окрестив ее ангелом.
Через несколько секунд ему удалось приоткрыть один глаз. По крайней мере, она все еще голая. Маленький подарок судьбы. Они нечасто ему выпадали, и Тиг взял за правило не упускать ни одного.
Хотя бы в одном они были на равных – оба голые. Это было хоть и слабое, но утешение.
– Эй, mon tout nu ange [1], – с трудом выговорил он осипшим голосом. – Иди ко мне.
– У тебя две секунды на объяснения, mon grand coquin voleur [2], – сказала она, передразнивая его каджунский акцент. – Если я тебе поверю, дорогой, то вызову «Скорую помощь». – Она отбросила акцент, и ее голос стал жестким и холодным. – А если не поверю, вызову полицию.
При других обстоятельствах Тиг пустил бы в ход свою неотразимую улыбку и другие приемы обольщения. Обычно ему ничего не стоило уговорить девушку раздеться. Но сейчас у него все плыло перед глазами и даже дышать было трудно. К тому же она и так раздета. Однако вряд ли этого ангела удастся обольстить. Даже ему.
– Grand coquin voleur? – переспросил он. – Ангел мой, я, конечно, малый не промах, но я не вор.
Он наблюдал, как Эрин смело шагнула вперед и остановилась чуть поодаль, откуда она не могла заглянуть через высокий край ванны.
– А я не ангел! – отрезала она. – Время истекло.
Она резко повернулась к двери, показав ему восхитительный зад. Еще один подарок судьбы, которым он не преминул воспользоваться.
Однако она ошибалась, считая себя хозяйкой положения.
– Никакой полиции, дорогая, – мягко предупредил он.
Только Фрэнка Бодетта ему сейчас и не хватало. Фрэнк Бодетт, эта жалкая пародия на окружного шерифа, вечно путался у него под ногами. А он и так уже вляпался хуже некуда.
– Поздно. – Она взялась за ручку двери.
– А вот тут ты ошибаешься, ангел мой, – спокойно произнес Тиг. – Никогда не бывает поздно. – Он солгал. Для него уже давно было поздно. Но многолетняя практика сделала свое дело – ложь сорвалась с языка легко, без малейшего усилия.
Она обернулась к нему, все еще держась за стеклянную дверную ручку.
– Ты голый, в крови, еле дышишь. Вряд ли ты сможешь меня остановить.
Тиг поцокал языком, как делала его бабушка Комо. А она-то думала, что внук ничему у нее не научился.
– Голый? Так ты подглядывала? Если бы я знал, я мог бы подумать, что твое grand coquin [3]относилось не к моему росту, а кое к чему другому.
Молодая женщина медленно залилась густой краской. Это его удивило. Если не считать первого момента, когда она вскрикнула от неожиданности, то до сих пор она обращалась с ним с холодным пренебрежением светской барышни, выговаривающей лакею, который нечаянно угодил пальцем в икру. Даром что он был голый и весь в крови.
Читать дальше