Донна Кауфман - Ты мой навсегда!

Дыхание его было глубоким и ровным, словно он безмятежно спит. Эрин ткнула Тига посильнее. Убедившись, что он не притворяется, она уселась поудобнее, скрестив ноги, и стала осторожно промывать неглубокую рану на бедре. Достав из сумки маникюрные ножницы, она разрезала пластырь и заклеила самые глубокие порезы. Скупо улыбнувшись при виде зеленых черепашек, красующихся на темной коже, легонько похлопала по мускулистой заднице.

– Ну вот, мой каджунский ниндзя, порядок.

Эрин натянула полотенце на обнаженное бедро и плотно заткнула конец за пояс.

– Ладно. – Она устало вздохнула, поспешно отодвигаясь подальше. – Вставай – и вперед.

Странно, как легко ей удалось сосредоточиться на ране, не отвлекаясь на все прочее. «Анатомия, – сказала она себе. – Обычное сооружение из костей и мышц». И хотя никогда прежде ей не попадался такой совершенный экземпляр, все равно это были всего лишь руки, ноги, бедра, ягодицы… Кстати, великолепные ягодицы.

Берегись, доктор Макклюр! Кашлянув, чтобы прочистить горло, Эрин осторожно потрогала спекшиеся от крови волосы на виске. Похоже, Тиг Комо задел ее гораздо глубже, чем ей хотелось думать. Глубже, чем того требовало ее душевное спокойствие. Даже без сознания он был неправдоподобно огромным и притягательным.

«Черт возьми! Я всего лишь обыкновенный человек», – сказала себе Эрин. Но молодая женщина уже давно уяснила, что необычный образ жизни оставил на ней неизгладимую печать, и это неизбежно сказывалось на отношениях с мужчинами, которые время от времени пытались за ней ухаживать. Одних она приводила в замешательство своим поведением и речами, других отпугивала. Так было всегда, даже когда она выступала в роли степенного профессора колледжа.

Тиг Комо не был похож на человека, которого что-нибудь в жизни могло отпугнуть. А представить его в замешательстве было просто немыслимо.

Запоздало сообразив, что задержала слишком долго пальцы на его щеке, Эрин напряглась и нечаянно надавила на больное место.

Тиг хрипло застонал. Реакция подвела ее, и она не отдернула вовремя руку. Ее шея оказалась в плену большой теплой ладони. Еще секунда – и он ловко опрокинул ее на себя, так что она шлепнулась ягодицами прямо ему на бедра, а ноги остались болтаться в воздухе. Тиг без усилий повернул ее корпус к себе и вплотную притянул лицом к лицу.

Блестящие черные глаза пристально впились в нее. Он не сдавливал шею, но держал мертвой хваткой. Она даже не пыталась шевельнуться.

– Какого черта ты это делаешь? – спросил он едва слышно.

Глаза были еще затуманены от боли.

Эрин с усилием проглотила комок в горле и ничего не ответила.

– Играешь в сестру милосердия?

Он улыбнулся и резко поморщился от боли в разбитой губе.

– Но ты не Флоренс Найтингейл, мой ангел.

– Не вижу смысла играть чужую роль.

Улыбка мгновенно исчезла с его лица, глаза стали холодными, и Эрин почувствовала, как у нее по рукам и шее побежали мурашки. Она снова сглотнула, на этот раз ощутив привкус страха.

– Я буду признательна, если ты отпустишь мою шею, – сказала она, набравшись храбрости.

Он ослабил хватку, но продолжал держать ее за шею, там, где пульсировала вена. Пульс был бешеный. Где ее былое хладнокровие? Эрин подумала, удастся ли ей когда-нибудь иметь секреты от этого человека. Хотя бы самые крошечные и невинные.

Нет. Тиг Комо не даст ей ни малейшего шанса. Никогда.

– Почему ты не ушла? – тихо спросил он.

Хороший вопрос.

– Ты прекрасно знаешь почему.

– Умница.

Она внезапно почувствовала себя не маленькой зверушкой, угодившей в западню, а человеком, женщиной. Только страх остался прежним – страх быть проглоченной. Целиком, без остатка.

Стараясь забыть, что она распластана на его почти обнаженном теле, Эрин посмотрела Тигу в глаза. Здесь тоже подстерегала опасность. Но только глядя в глаза, можно вести разговор на равных, доказать свою силу, отстоять свою независимость. К тому же сейчас это было ее единственное оружие. Господи, помоги ей встать с этого теплого живого ложа!

– Почему ты сразу не сказал, кто ты такой?

– Мне было немного не по себе, дорогая, – напомнил он, – пока ты не привела меня в чувство своим мелодичным визгом.

Он, казалось, забавлялся ее негодованием.

– И потом, ты устроила такое представление. Ни один мужчина в здравом уме не отказался бы его досмотреть до конца.

– Как сказать…

Он издал глухое урчание, которое могло сойти за смешок, но Эрин не была в этом уверена. Она слишком остро ощущала под собой его сильное горячее тело, чтобы думать о чем-то другом.