Мюррей любил смотреть, как убивают.
Я даже думать об этом не могла. Как отвратительно, как страшно: стоять и смотреть, как душат человека! Потом жертву хоронили в саду возле дома Мюррея. Вот почему он так спешил переехать в другое место – ему уже не хватало земли для захоронения убитых. Полиция откопала четырнадцать трупов: настоящий сад смерти! На новом месте, в «Лорелс», Мюррей собирался начать все сначала.
Поймать Мюррея в ловушку помогли его же видеокассеты. Чтобы подстраховать себя, оператор иногда снимал самого Мюррея, как он стоит в дверях и наблюдает за убийством. Эти видеопленки оператор оставлял у себя и, когда Мюррея арестовали, передал их полиции. Во время просмотра Мюррей совсем пал духом и признался во всем, включая убийство Молли Бэйнбридж. Наконец-то невиновность Гарри была доказана.
Мы пока что не знали, придется ли Гарри выступать свидетелем в суде или нет. Бедный Гарри! Мучения вроде бы кончились, но в нем словно что-то сломалось. Ему слишком долго приходилось скрываться, жить в страшном напряжении, а под конец еще и погоня… Салли держалась стоически, ничем не выдавала своего беспокойства за Гарри, но мы знали – невозможно закрыть глаза на его тяжелейшую депрессию. Рори боялся, что ему скорей всего придется лечь в больницу, но мой врач, к счастью, посоветовал брату только длительный хороший отдых.
Ну и, конечно, мы повезли его назад, в Уилтшир, только теперь уже не в тайное убежище в гончарной мастерской, а домой, к родителям. Мама наверняка встретит нас на пороге, ведь она знает, что Гарри возвращается, и готова, – насколько это возможно, конечно, – к великому радостному потрясению: к воссоединнию нашей семьи. История об ужасных злодеяниях Гая Мюррея обошла все газеты, в списке его жертв была и Молли Бэйнбридж. Мы с Рори чуть раньше побывали у мамы и рассказали ей про Гарри, что он жив и здоров, и что у него есть Салли. Мы только не стали говорить ей, что он прятался неподалеку, в гончарной мастерской – пусть он расскажет об этом сам.
Мы подъезжали к дому, на заднем сиденье, взявшись за руки, сидели Гарри и Салли, и мы, конечно, очень волновались.
Из дома с громким лаем выскочил Голли и во весь опор бросился на Гарри. Нашел время – бедный ослабевший Гарри не вынес такого бурного натиска и свалился на землю. Но, может, получилось даже к лучшему. Вместо того, чтобы, дрожа от волнения и не находя слов приветствовать сына, которого не видела столько лет, мама спокойно помогла ему подняться и повела в дом. Мы трое пошли следом с чемоданами. В гостиной никого не оказалось: мама уже увела Гарри в его комнату.
Она спустилась к нам через два часа – помолодевшая на двадцать лет. Передо мной снова была та спокойная, красивая женщина, какой она была в моем детстве. Но главный сюрприз нам преподнес отец. По словам мамы, он воспринял новость о возвращении сына на удивление спокойно.
– Можно считать, – сказала мать, – что это вернуло его к жизни. И еще ваша свадьба – о ней он говорит, не переставая. Каждое утро в газетах читает все новые сообщения о деле Мюррея. Наверное, ты помнишь, каким отец был раньше, до всех этих несчастий… Так вот, он словно стал прежним: шуршит страницами и громко разглагольствует: «Да это, яблоко от яблони… Что и говорить. У него и отец был мерзавцем. Чипс Мюррей, – говорит, – он ведь бывал у нас в доме. Законченный мерзавец, карточный плут». Я все стараюсь его убедить, что, если даже и жульничаешь за карточным столом, твой сын не обязательно станет убийцей-садистом, но, конечно, в глазах твоего отца это одно и то же.
Правда, без трудностей все же не обошлось. Я так волновалась о предстоящей встрече родителей с блудным сыном, что упустила из вида важную вещь: как быть с Салли Бэйнбридж. И теперь за ужином поняла, что должна была об этом подумать. Мама отвела Гарри в его прежнюю комнату, а Салли, как выяснилось, постелили в спальне для гостей.
Впервые за целую вечность отец вел застольную беседу:
– Сердечно рад, что Гарри дома. Как кстати: он поможет мне расчистить чердак. Там столько бумаг… – Отец говорил так, словно Гарри вовсе и не пропадал, и не возвращался из небытия, а просто приехал, как обычно, после рабочей недели к родителям на выходные.
– Я тоже мог бы помочь вам с чердаком, сэр, – поддержал разговор Рори.
– Когда читаешь всю эту чушь в газетах, поневоле задумываешься о старых бумагах. С прошлым пора расставаться. Погибли Венеция и молодой Фэрфакс, потом эта девушка Бэйнбридж… Я складывал на чердаке все газетные вырезки, тайком, чтоб жене на глаза не попались. Вот и пришло время распрощаться с ними. Устроим грандиозное аутодафе, как вы к этому относитесь?
Читать дальше