Кэтлин Хиллис - Вполне современные девочки

Я пришла на вечер по случаю окончания съемок, совершенно не надеясь, что там может быть весело. Но в атмосфере что-то ощущалось. Может быть, это был сладкий привкус успеха? Позже я могла определить это как проявление оптимизма, энтузиазма. «Белая Лилия», наше уродливое, несчастное создание, прошедшее катастрофы и катаклизмы, напоминало ребенка, рожденного для красоты и грации. Тонкий запах надежды. Хотя никто не мог давать никаких гарантий до премьеры фильма. Он легко смотрелся, но лица! Они были как привидения: Хью, Грег… как духи.

Я разыскивала глазами знакомые лица среди гостей и нашла свою Энн, одетую в розовое. Ярко-розовое подходило к проявлению оптимизма. Энн хорошо выглядела, наполовину гостья, наполовину обслуживающая вечер. Она очень умело руководила людьми. А вот и мой Джордж, беседующий с редактором, успокаивая его в чем-то.

Я заметила Сесиллию, не мою Сесиллию, танцующую с одним из операторов. Она хорошо выглядела, блестяще. Это была кинозвезда с развевающимися рыжими волосами в ярко-зеленом коротком платье. Я быстро отвела от нее глаза. Мне было трудно смотреть в ее сторону. Она тоже напоминала мне привидение.

Там же была Перси. Мы спасли ее от смерти, поэтому, мне кажется, я могу назвать ее своей. Перси разговаривала с Джо, кивая головой в знак согласия. Что касается Джо, его можно было совершенно справедливо назвать привидением для Джейн.

Я посылала приглашения Джесике и Джейн. Мне хотелось, чтобы они тоже были здесь. Добрые духи. Я хотела поделиться новостями, убедиться, что они довольны своей новой жизнью. Но обе они не могли приехать. Джесика была беременна и доктор запретил ей поездку, потому что незадолго перед этим ее беременность завершилась выкидышем.

Джейн была занята ремонтом их дома. Ну, конечно, что еще могла делать Джейн? Она хотела удивить всех своим домом. Техасское ранчо нужно было превратить в шикарные апартаменты, как в нью-йоркском Ист-Сайде, но сделать его таким же притягательным и солнечным, как испанская вилла в центре Беверли Хиллз, зеленым и уютным, как северный пригород Нью-Джерси, но все же помнить, что это — Техас.

Я оглянулась в поисках близких лиц. Джейсон стоял рядом со мной. Он поцеловал меня, когда зазвучала музыка, сердце у меня остановилось. Вспышка камеры. Как в кино, легкое прикосновение губ. Поцелуй был для зрителей.

Джейсон отошел, я быстро взглянула на Энн, которая следила за всем происходящим, улыбалась, но быстро отвела от меня взгляд, как будто ей было больно смотреть на меня.

Затем публика попросила Сесиллию спеть, но не ту песню, которая основным мотивом проходит через весь фильм, а «Госпожу Любовь», более утонченную и нежную, чем «Любовь остывает».

Я подошла к покрытому белой скатертью столу, чтобы взять фужер шампанского. Мне нужно что-то выпить, если я хочу послушать песни Хью о любви в исполнении Сесиллии.

Перси встала позади меня. Она была одета более элегантно, чем обычно, но выглядела очень напряженной и задумчивой. Я решила, что для нее это очень тяжелый день.

— Помните, я говорила, что нам нужно поговорить?

Я хотела сказать, что сейчас не время и не место, но она была так задумчива и напряжена, что мне передалось ее состояние. Тем более день был трудный для нее, и я согласилась. Мы уединились. Она беспомощно взглянула на меня:

— Я не знаю, с чего начать.

— Начни сначала, — улыбнулась я.

— Ну, хорошо. Помните, когда Джейсон приехал в Лас-Вегас, он подписал контракт со мной и Сесиллией?

«Помню ли я?» Я начала ощущать тошноту и головокружение.

— Да, Перси. Я помню, но не хочу думать сейчас об этом. Давай потом. — Я постаралась увернуться, но она взяла меня за руку.

— Тогда вы понимаете, о чем я говорю? — требовательно спросила она.

«Так вот когда мой муж лег в постель с Сесиллией. Ну и что? Значит, и Перси знает? Но я не намерена обсуждать это с ней. Я не обязана делать это».

— Знаю о чем, Перси? — холодно спросила я. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Если мы будем так разговаривать, то это будет только бег по кругу. Поэтому позвольте мне сказать. Я хочу кое-что прояснить вам.

— Но я не хочу ничего об этом слышать, Перси.

— Но я не о том, о чем вы думаете. Я не о Сесиллии.

— Что ты сказала?

«Может быть, мы вообще говорим о разных вещах?»

— Это была не Сесиллия, кто заразил Джейсона сифилисом. Это была я.

У этой женщины не все в порядке с головой, — подумала я, и моя собственная пошла кругом. Вероятно, кто-то подсказал ей, что если она хочет произвести впечатление такой же элегантной, как ее платье, то ей следует разговаривать в таком тоне. Мне стало плохо.