Маргерит Дюрас - Моряк из Гибралтара

— Уже подплываем к Ливорно, — проговорила она, — как быстро идем.

Лишь позже я понял, что с ней всегда так, расстояния от порта до порта неизменно вызывали у нее искреннее удивление, и ей приходилось постоянно их напоминать. Должно быть, в ее воображении они с каждым разом все сокращались и сокращались — ведь уже целых три года, как она плавала по морям.

— А как же Сет? — поинтересовался я. Она улыбнулась, глядя на море.

— Никуда не денется, — ответила она. Я тоже глядел на море и Ливорно вдали.

— Но ведь тебя уже ждут в Сете, — напомнил я, — разве не так?

— Я уже предупредила Эпаминондаса.

— Когда?

— Вчера вечером, перед отплытием.

— Нет, все-таки ты несерьезный человек, — проговорил я, силясь рассмеяться.

— Неправда, — возразила она, — я очень серьезная. Но раз уж так случилось, какая разница?

Больше мы об этом не говорили. У нее в руках был атлас, и я попросил дать мне его посмотреть. Это был складывающийся пластиковый атлас, который она специально заказала себе в Южной Америке. Материки на нем были очерчены одними только обитаемыми границами, но с большой точностью и подробностью — она показала мне Рокку, крошечную точечку, затерянную среди тысячи других, сплошь испещрявших итальянское побережье. Обозначены были все глубины и течения, а материки, совершенно пустые и белые, выглядели такими же голыми, как моря на обычных картах. В общем, это был атлас мира, вывернутого наизнанку, как бы негативное изображение земли. Она уверяла, что знает его наизусть.

— Мне кажется, я знаю его так же хорошо, как и того, кто там живет, — заметила она.

Мы растянулись в шезлонгах прямо напротив бара. Все мужчины на яхте хоть чем-нибудь да занимались.

Только я один не делал ровно ничего. И мысль об этом время от времени приходила мне в голову.

— Если хочешь, — обратилась она ко мне, — на следующей стоянке мы можем вместе сойти на берег.

Она надела солнечные очки и курила, не спуская глаз с моря. Это она умела делать — сидеть у моря и курить, или читать, или ничего не читать, просто ничего не делать, и все.

— Расскажи мне про других, — попросил я.

— Ты хочешь, чтобы я снова начала вспоминать?

— Но ведь вечерами, — немного поколебавшись, решился я, — ты все равно не захочешь.

— Какое тебе до них дело, до всех прочих?

— Странный вопрос. Может, тебе неприятно о них вспоминать?

— Да нет, не то чтобы неприятно, — возразила она, — просто мне хочется понять, почему ты все время так настаиваешь, а ты не объясняешь.

— Ну, хотя бы из любопытства или, скажем, чтобы избавиться от искушения вообразить, будто я единственный в своем роде.

Мы дружно рассмеялись.

— Знаешь, среди них кого только не было. Я ведь уже говорила, что делаю много глупостей.

— Хотелось бы узнать, что же это за глупости.

— Да самые ужасные, — ответила она, — и самые дурацкие. Правда, иногда я задаю себе вопрос, а глупости ли это, может, это я сама…

— Чтобы не видеть никого рядом?

— Наверное. Знаешь, ты прав, было такое время, когда я готова была затащить сюда кого попало.

— Может, я это и имел в виду, но ведь на самом деле кого попало-то не существует.

— Я хотела сказать, мужчин, которые мне не очень-то подходили.

— А что, разве есть такие, которые подходят тебе больше других?

Ей и в голову не пришло рассмеяться.

— Кто знает… — проговорила она.

— Ну, давай, начинай, — подгонял я ее. — Был один, который…

— Был один, который с самого первого дня обосновался здесь навечно. Когда я зашла к нему в каюту — и пары часов не прошло, как мы отплыли, — он уже основательно обустроился. Аккуратно расставил на полке свои книги. Бальзак. Полное собрание сочинений. А над умывальником в ряд красовались все его туалетные принадлежности. Правда, на беду, среди них оказалось множество одинаковых пузырьков с туалетной водой, королевская лаванда, английской фирмы «Ярдли». Заметив мой изумленный взгляд, он пояснил, что и дня не может прожить без этой лавандовой воды фирмы «Ярдли», а путешествуя, никогда не знаешь, что тебе удастся купить, вот почему у него на всякий случай всегда имеется запас. Она рассмеялась.

— Ну, как тебе, — справилась она, — мои глупости?

— А остальные?

— Ну, если уж ты так настаиваешь, чтобы я рассказала тебе обо всех, мне надо что-нибудь выпить.

— Хорошо, погоди минутку.

Я бегом кинулся в бар и вернулся с двумя стаканами виски. Она выпила свою порцию.

— Обычно, — немного смущенно призналась она, — я просила, чтобы они помогли мне его искать. Поначалу все соглашались. Все как один, только бы попасть на яхту. Потом оставляешь их дня на три в покое, чтобы они могли свыкнуться с этой мыслью. И на третий день уже ясно, что они так ничего и не поняли.