Тереза Медейрос: Поцелуй, чтобы вспомнить

А после того, как она аккуратно запечатала письмо воском, они, вероятно, все вместе собрались под неярким светом лампы вокруг любимого фортепиано его матери, чтобы спеть гимны и поблагодарить Бога за то, что он создал их такими высоконравственными, в отличие от непростительных негодяев, таких, как он.

Увидев эту картину, он сделал еще одно удивительное открытие.

Он ревновал. Смехотворно, трогательно, неистово ревновал.

Ревность была ему совершенно чужда. Желая получить красивую женщину или отличный образец лошадиной породы, принадлежавшие другому, он никогда не страдал в тех редких случаях, когда ему отказывали в том, чем он восхищался.

Но он ревновал к детям, которые жили в доме, который когда-то был его собственным. Много лет он не позволял себе даже думать об Арден Менор, а сейчас внезапно словно ощутил, как колются шипы роз, стелящихся по выкрашенным белой краской кирпичам. Он почти чувствовал сильный и резкий запах пряных трав из сада, где его мать специально выращивала их, чтобы использовать как приправы, и почти видел, как на заднем крыльце под полуденным солнцем дремлет толстая желтая кошка.

Он ощутил в груди острую боль, где-то неприятно близко к сердцу.

Стерлинг яростно пришпорил лошадь, заставляя ее перейти в галоп. Он проехал еще несколько лиг ( лига — старинная английская мера расстояний, соответствует 4,8 км — прим. переводчика ) в том же изнурительном темпе, прежде чем он перевел лошадь на спокойный галоп. Не стоило убивать преданного тебе коня из-за женщины. Он сжал губы.

Особенно из-за такой женщины, как Лаура Фарли.

Стерлинг сделал остановку в полуразвалившейся гостинице, чтобы отдохнуть и напоить лошадь, и снова продолжил путь. Солнце поднялось в зенит и начало лениво спускаться к горизонту, до того как окружающий ландшафт начал казаться ему хоть сколько-то знакомым. Он остановил лошадь на одиноком перекрестке. Если память ему не изменяла, деревня Арден лежала прямо за ближайшим холмом, а поместье находилось меньше, чем в одной лиге.

Он бы не вынес любопытных взглядов деревенских жителей, если бы поехал через их стоящую на отшибе деревеньку, после полудня в четверг уже сонную. Кроме того, он не хотел, чтобы кто-то из них помчался предупредить мисс Фарли о его приезде. Она не ждала его в ближайший месяц и, если годы сражений с Наполеоном и его фаворитами чему-то и научили его, так это тому, что нужно полностью использовать элемент неожиданности.

Стерлинг свернул кобылу с дороги и поскакал по тропе, усеянной круглыми пятнами солнечного света. Чтобы приехать в поместье незамеченным, ему было нужно только пересечь дубовый лес, который окаймлял его земли с запада.

Приблизившись к старой-престарой роще, он невольно улыбнулся. Ребенком ему казалось, что в лесу водится всякая нечисть, что он прибежище бесчисленных леших и эльфов, стремящихся ему напакостить. Мать почти не разубеждала его, очевидно, надеясь, что страх перед лесом не даст ему упасть в быстрый лесной ручей или какое-нибудь каменное ущелье. Улыбка исчезла с губ Стерлинга. Кончилось тем, что она отдала его монстру, который был хуже, чем все, что только могло нарисовать его воображение.

Лес оказался еще темнее, чем ему помнилось.

Толстый навес переплетенных ветвей почти не пропускал солнечный свет и приветствовал тени. Стерлинг изо всех сил попытался приспособиться к этому первобытному полумраку. Но как он ни старался сосредоточиться на продвижении вперед, все равно продолжал ловить боковым зрением странные и внезапные признаки какого-то движения. Он оборачивался, и все странно затихало, словно воздух перед грозой.

Неожиданно с кривого куста боярышника взлетела какая-то птица. Лошадь Стерлинга испуганно метнулась в сторону и едва не сбросила его.

— Спокойно, девочка, — пробормотал он и наклонился вперед, чтобы погладить шею животного.

Он провел последние десять лет, открыто глядя на черные рты орудий этого безумца. Просто нелепо, что пустынный лес так сильно выводит его из равновесия. Не надо было возвращаться в это проклятое место, горько подумал он. Нужно было дать указания Диане, чтобы она с его благословения отдала поместье этой ханже мисс Фарли.

Он заставил дрожащую от страха кобылу остановиться, изо всех сил пытаясь обуздать собственные предательские мысли. Может, он и возвращается в дом своего детства, но он больше не ребенок. Он — Стерлинг Харлоу, седьмой герцог Девонбрук, и скоро станет хозяином Арден Менора.