Татьяна Туринская: В погоне за облаком, или Блажь вдогонку

Потому-то Дружников с самого начала ее не заинтересовал. Хотелось чувственности. Хотелось чего-то непознанного. А Лёшка мог предложить ей разве что вишенку.

Дальнейшие встречи с ним не способствовали пробуждению симпатии. Наоборот — отсутствием даже тени фантазии, неприличным однообразием тем для разговора Лёшка вызывал в Наташе лишь зевоту. Один раз "Ой, какими судьбами?!", второй, третий… И каждый раз объяснял ей про лекции: сбежал, мол. Даже словами пользовался от раза к разу одними и теми же, неприлично простолюдными. Ну сколько ж можно? Тут никакого ангельского терпения не хватит, а Наташа даже обычным никогда не отличалась — куда ей до ангела.

Исподволь у нее, как у подопытной собаки Павлова, выработался своеобразный рефлекс: Лёшка — это скука, занудство и навязчивость.

Временами он пропадал с горизонта, но Наташа не замечала его недолгих исчезновений: если он есть — она изнывает от его присутствия, если нету — живет, как жила. Когда Дружников не попадался на глаза какое-то время, она попросту забывала о нем. Потом они снова встречались, быть может, и в самом деле невзначай. Но за первой встречей незамедлительно следовала вторая, третья, и мысль о случайности уже казалась смешной.

Так она и жила до поры до времени. Маленькая девочка взрослела. Время от времени в ее жизни возникал взрослеющий — или все-таки невзрослеющий? — мальчик, но все оставалось по-прежнему.

А потом они нежданно-негаданно стали взрослыми. И снова ничего не изменилось. Лёшка все так же не был интересен Наташе. Она давно перестала быть лягушонком. Однако парни по-прежнему не дрались из-за нее на дуэлях. Но и от хронического одиночества она не страдала: то один поклонник возникнет, то другой. Ничего серьезного: легко появлялись, легко исчезали. Молодость. Нормальная, как у всех.

Дружников тоже появлялся. Повзрослевший, возмужавший. Но повзрослевший-возмужавший, скорее, чисто внешне. В поведении его Наташа никаких перемен не замечала. Хотя нет, была одна перемена. Теперь Лёшка стал звать ее в кино.

Он-то звал, да Наташа неизменно находила причину, чтобы по возможности мягко отклонить приглашение. Глупый. В кино школьниц водят. Где ты был со своим кино, когда она была маленькая? А теперь уж во взрослые места приглашать надо.

Но у Дружникова все не слава Богу. Не понимает человек, когда какому фрукту время. Приходилось отказываться. То голова болит, то к сессии готовиться нужно. Лёшка кивал понимающе, и снова исчезал на некоторое время. Надоел, в общем.

Так надоел, что при очередной встрече Наташа возьми да и ляпни судьбоносную фразу в ответ на стотысячное приглашение то ли погулять, то ли в кино:

— Не могу. Замуж выхожу.

На самом деле она не только не выходила замуж — у нее даже кандидата на звание жениха не имелось. Даже обычного поклонника, и того в ту пору не было. Просто так сказала. Чтобы что-то сказать.

Лёшка отреагировал вполне спокойно — она даже удивилась. Будто ее мнимое замужество его ничуть не волновало.

А через пару недель до Наташи дошли слухи: Лёшка женится!

Лёшка? Снова ты? Какими судьбами? Опять случайно? Ну-ну.

Я никогда не говорила тебе, что ты слишком настойчив? Нет? Ты слишком настойчив, Лёшка. Твою бы настойчивость, да в нужное дело.

Смотри — займусь тобой вплотную, не жалуйся после. Договорились? А лучше уйди, пока не поздно.

Хм. А он ничего. Странно. Почему она раньше этого не замечала?

Губы, пожалуй, тонковаты. Это у них семейное — у матери еще тоньше. Мужику-то простительно, под усами практически не заметно. Зато усы ему идут. Возможно, как раз из-за того, что скрывают недостаток.

Нос чуть длинноват. А кончик будто бы обрублен неловким папой Карло. Смешной, в общем. И в то же время очень мужской нос.

Глаза… Глаза не очень. Подкачали глазки. Вот именно: глазки. Буравчики. Даже любовь в них не вмещается. А ведь он ее любит.

Любит. Наталья всегда это знала. Он никогда не говорил, но она знала — Лёшка ее любит. Интересно, откуда она это знала, если он не говорил, а в маленьких глазках для любви не хватает места?

Уходи, Лёшка. Не мешай. Ты симпатичный, но у меня есть муж.

Светка тыкалась в щечку, будто теленок. Сквозь сон Наталья поцеловала дочь:

— Иди, Поросенок! Постарайся не сильно поросячить в садике.

— Я постар-рраюсь! — пообещала дочь, привычно "рыкнув".

Нужно срочно идти к логопеду, — не менее привычно подумала Наталья, и вновь окунулась в дрему.

Давно над ней так не смеялись. Это было унизительно.