Эсси Саммерс - Розы в декабре

У Фионы было такое чувство, словно ее бьют по голове дубиной. Как можно ехать с таким самоуверенным, высокомерно судящим обо всем и обо всех субъектом в глухие места, где вокруг ни души? А затем как бы вопреки этой мысли явилась другая — принять его предложение и доказать ему, что он не прав. Она по свойственной ей привычке вздернула подбородок.

— Прекрасно. Я еду. Однако каждый из нас волен разорвать договор, как только сочтет нужным.

— В таком случае предлагаю сначала пообедать. Я заказал столик в ресторане отеля.

Еда была превосходна. А что ожидало ее впереди, одному Богу известно. Жизнь на далеком овечьем пастбище, затерянном у черта на куличках в неведомых краях, не из легких, даже если тебя встречают тепло и проявляют к тебе элементарный человеческий интерес. И, однако, несмотря на это, первые несколько миль вызвали искренний восторг у Фионы. Перед лицом величественных гор мучившие ее житейские проблемы казались совсем ничтожными.

Когда они проезжали ущелье Каварау, двигаясь по направлению к Кромуэллю, Кэмпбелл вдруг бросил:

— У вас под правым глазом слишком сильно положена тень. Не пойму, зачем это нужно днем.

— Это не тень, а синяк.

Он нагнулся к ней, чтоб рассмотреть поближе.

— Синяк? Черт побери, уж не хотите ли вы сказать, что вам подбили глаз? Что произошло?

Фиона заколебалась, говорить или нет. Но потом решила, что все равно он будет расспрашивать ее о причине задержки в Крайстчерче. С явной неохотой она поведала о своем приключении:

— На улице Крайстчерча в воскресенье днем была драка. Я вмешалась. С глазом ничего особенного, но радоваться нечему. Я хотела вам обо всем рассказать, но в телеграмме толком ничего не объяснишь. А в понедельник утром мне надо было предстать перед судом...

— Мисс Макдоналд! И вы можете вот так спокойно говорить об этом? Да где же, в конце концов, вы выросли? На улицах у причалов Глазго, надо полагать. Боюсь, что ваша идея вернуться в Данидин была не столь уж глупа. Вам ли учить моих подопечных!

Фиона замолчала. Не хочет слушать, пусть не слушает! Насильно ничего не втолкуешь.

— Ну так оставьте меня в Кромуэлле, — в сердцах бросила она. — Я и сама доберусь назад, в Данидин.

— Кромуэлль — деревенский поселок... начнутся пересуды. Нет уж, спасибо. Нас здесь хорошо знают. Не хватало еще, чтобы эта безобразная история получила огласку. Вы поедете в «Бель Ноуз», а по истечении некоторого времени я отправлю вас в Шотландию за свой счет.

— А как же насчет детей? Разве вы не боитесь?

Кэмпбелл криво усмехнулся:

— Если здраво рассудить, то особого вреда вы не причините. В доме у меня есть человек, который способен благоприятно повлиять даже на вас. Это то, что вам нужно, — человек исключительно дисциплинированный, твердый и строгих взглядов. Мисс Трудингтон — моя бывшая гувернантка. Она вас исправит.

— Но если у вас есть гувернантка, с какой стати вам понадобилось выискивать еще одну в Шотландии?

— Труди разбита артритом. Не так давно я разыскал ее в Крайстчерче. Она жила там в двух комнатушках совсем одна, никому не нужная, на крошечную пенсию. Вот я и привез ее к нам. В доме нужна пожилая женщина, так что она, слава Богу, не чувствует себя нахлебником.

— А как же мачеха? — спросила Фиона.

— Ее нет, — ответил Кэмпбелл, и ее поразило, с какой жесткостью это было сказано.

— Нет? То есть как нет? Я хотела сказать, разве это не ее дом? Ведь, несмотря на гибель вашего брата, она вправе остаться на ферме? Или без него ей там слишком одиноко?

— Я попросил ее уехать. Она дурно влияет на детей. Трудно представить, чтобы с ними был кто-то, кроме их матери.

Фиона почувствовала жалость к этой, по-видимому, неопытной молодой мачехе, оказавшейся в атмосфере предубежденности и вечного сравнения с покойной матерью. Не довел ли все до крайности ее шурин, Эдвард?

Забыв о всяком приличии, Фиона бросила с явным вызовом:

— Не удивляюсь что все вас зовут Эдвард, а не Тед. Я еще в отеле это заметила. Даже представить не могу, чтоб вас звали сокращенным или уменьшительным именем. Твердолобый, чопорный, настоящий викторианец. Самодовольный Эдвард. Вот уж воистину имя отражает характер. И как я могла связаться с представителем клана Кэмпбеллов. Мы же традиционные враги.

Кэмпбелл рассмеялся. Фиона сжала кулаки и с удовольствием врезала бы ему, но вовремя сдержалась. Не хватало еще, чтобы он только укрепился в своих скороспелых выводах. И как это ее угораздило сморозить такую глупость: брякнуть о древней вражде их кланов. Чтобы как-то разрядить атмосферу, она сменила тему: