Елена Граменицкая - Паноптикум мотыльков

Каков хитрец… притаился в самом углу, притих, делает вид, что не при чем…

София, сжавшись от страха, дотронулась кончиком указательного пальца до центра паутины и быстро отдернула руку. Ее передернуло.

Узор заискрился на солнце радужными бликами. Капли росы — бусины задрожали в узлах паутины, разбудив неутомимого хозяина. Мотылек, тоже очнулся, задрожал спеленатыми крылышками, словно прося пощады… Паук, недовольно расправив мохнатые ножки, быстро пробежался по своим владениям, ища неведомого врага. Не увидев противника и не заметив новой жертвы, вернулся в укромный уголок убежище и затих…

Вот хитрец… Мелькнула озорная мысль. Сейчас увидим — кто в твоем мире хозяин.

София, вооружившись ручкой из блокнота для записей, подкралась к паутине и быстрыми движениями, не обращая внимания на панику насекомого, разорвала нити, спутавшие мотылька, освобождая его.

Посадив на ладошку несколько минут разглядывала, ища признаки жизни… Увы, паучий яд, завершил дело. Жертва заснула навеки.

Вздохнув с сожалением, женщина сдунула мотылька с ладони и, бросив последний взгляд на сверкнувшую под полуденным солнцем зеркальную озерную гладь, шагнула внутрь номера.

Опять опоздала… Возможно, будь я более внимательна и раньше вышла на балкон, мотылек остался бы жив…

Опоздала… Как тогда… с Кириллом… Если бы я перенесла на день вылет из Франкфурта, он бы не приехал встречать в аэропорт и остался жив…

Сколько лет прошло, а рана в груди так и не затянулась. Чувство вины продолжало терзать.

После Кирилла у нее был всего один любовник, но его она старалась не вспоминать.

Несущественное увлечение. Шаг в сторону. Один шаг, не далее. Случайно оступилась, споткнулась и шмыгнула назад, словно нашкодившая кошка. Обычное обезболивающее.

После Кирилла все было уже не так. Не честно, не по настоящему, понарошку.

Бездарно сыгранные дубли.

В ресторане отеля присутствовал настоящий бармен. Не услужливая панель выбора напитков и легких закусок, позволяющая заказать готовые или смешать желаемые коктейли на любой вкус. Все заслужившие пять звезд отели придерживались принципа сохранять необходимый человеческий персонал. Сейчас обслуга набиралась из беженцев стран Карибского бассейна и бывших жителей Исландии и Гренландии. Успев мигрировать после Великого наводнения 2017 и расселиться вглубь материков, многие островные жители так и не смогли социально интегрироваться и остались во второй обойме.

Безумно обаятельный пришелец с далеких Кариб, Джек Воробей, сверкнув белоснежной улыбкой, приветствовал вошедшую в бар Софию. Двойник знаменитого пирата, нежное воспоминание о давно минувшей молодости, являл собой эталон услужливости.

— Что пожелаете, мадам?

Женщина невольно усмехнулась. Хорош, мерзавец.

Словно прочтя ее мысли, бармен, сузил в оценивающем прищуре карие глаза.

София в буквальном смысле почувствовала осторожное прикосновение смуглых пальцев к своему телу.

Он явно флиртует со мной?? Не плохо для сорокалетней одинокой трудоголички, не сделавшей пока не одной омолаживающей процедуры, положенной социальной страховой.

Опустив голову, непроизвольно облизала нижнюю губу, на мгновение представив идеальное оливковое тело Карибского флибустьера в собственной джакузи… на балконе в рекламным панорамным видом.

Что мне стоит, сделать знак?

Я же обычный клиент. Имею право на любой каприз.

Проверить его на готовность угодить гостю… Уверена — он не откажет, консумация должна входить в его обязанности… Отель приветствует оказание особых услуг одиноким гостям. От эскорта на приемы до примитивного интима в номерах.

В данный момент, я рассчитываю на последнее.

София от предвкушения доступного удовольствия зажмурилась и мурлыкнула.

— Мадам… — голос молодого человека приобрел нежность шелка, — что пожелаете?

Она готова была сделать особый заказ, как истеричный женский голос за спиной разрушил наскоро сотканную сладкую паутину.

— Патрик, говорю тебе, у меня нехорошее предчувствие. Какого дьявола мне на каждом шагу попадаются новостные панели?

Попроси бармена отключить ее или ноги моей не будет в этом отеле… Ни слова больше о параде планет…

— Дорогая, твоя навязчивая идея очередного Апокалипсиса у меня поперек горла, заткнись… — глубокий баритон коренастого мужчины пятидесяти лет прервал на взлете начинающийся приступ истерии его спутницы, изящной платиново — розовой блондинки неопределенного возраста и национальности.