Елена Граменицкая - Импровизация

Тик так, тик так. Бездушные стрелки дрогнули, перешагнув за одиннадцать вечера, начали новый отсчет.

Осталось 60 минут или около того. Сегодня время плавится, насмехается над физикой. То оно аморфно, то непредсказуемо подвижно, ткет собственную явь. Седой старик раскачивает весы, дразня относительность. Один час — как мало для счастья, как — мучительно долго для ожидания.

Перо скрипит по бумаге, нанизывая бусины чудного и незнакомого подчерка. Рука уже не моя, ее пожрала пустота. Буквы местами дрожат, путают строчки. Пронизывающий холод крадется из темных углов спальни, сковывает пальцы, ледяными щупальцами скользит по позвоночнику, обвивает кольцами шею, сбивая дыхание, спускается к груди, где упрямо колотится сердце…

Первое воспоминание…

— Сегодня идем в гости к Ваньке. Сто лет не видались, — мимоходом кидает муж. — Познакомишься с его половиной, почувствуешь разницу между ширпотребом и вещью, пошитой по индивидуальным меркам.

Мне бы обидеться на грубую шутку, хлопнуть дверью, залиться слезами, но нет. Давно смирилась, успокоилась, затаилась. Да, я серость и обыденность. Я — привычный уклад: трехразовое питание, статусный променад и регулярный секс в темноте. Автомат по жарке яичницы, стирке носков и оказания интимных услуг. Но и другую жену ты назвал вещью, пусть и эксклюзивной. Так что разница между нами не велика.

Переступив чужой порог, я замираю на распутье. Теряюсь, вообразив мраморную лестницу, уходящую во тьму, а рядом стремянку, освященную солнцем, шаткую и ненадежную. С первого взгляда выбор очевиден. Вначале робко, на ощупь, а, приноровившись, лечу вприпрыжку вниз, уже не считая ступенек.

Любопытным мальком попадаю в сети, расставленные улыбкой хозяина, доброжелательной и слегка ироничной. Для приличия смущаюсь, кружусь у заброшенного наугад крючка, а стоит отвлечься законным половинкам — с жадностью клюю наживку.

О, грех запретного плода, рожденный во снах, ты прорастаешь крамольными сорными мыслями, ты сгущаешь патокой кровь, сладким ядом дурманишь разум. Ты — дарованная благость или вечная кара? Или лишний предлог перечитать мораль и вычеркнуть из занудного талмуда целые абзацы?

— Мне нужна Муза, — шепчешь ты, лаская взглядом мои усталые плечи.

— Ночами, терзаемый бессонницей, я стыну от одиночества. Сбился с пути в поиске сердца, готового делиться теплом, — голос почти срывается от боли.

— Ищу тихую гавань, где отдохнет душа, — дрогнувшие ресницы и потупленный взгляд вьют вокруг меня сладкий кокон, нежат, увлекают в опасное лицедейство, подсказывают особые правила.

Не смотреть, но видеть только тебя, не слушать, но слышать единственный голос, сидеть далеко и таять от тепла рук.

Мимолетный взгляд провоцирует сердечный приступ, легкое касание бросает в жар, запах кожи лишает самообладания.

Я вновь и вновь наслаждаюсь гордым абрисом подбородка, любуюсь впадинкой на шее, скрывшей маленький крестик. Угадываю под одеждой выстраданный тренировками торс. Чувствую биение пульса на запястье. Я слежу за капелькой пота, упавшей с виска на ключицу, и рассчитываю ее дальнейшую траекторию, улыбаюсь, ощущая трепет твоего тела, воспаряю к небесам от обретенной власти.

Не слыша произносимых слов, улавливаю движение губ. Ты это чувствуешь, улыбаешься в ответ, заигрываешь, дразнишься.

Мы говорим на языке взглядов, мы считываем мысли с привычных жестов, мы создали собственный мир, окруженный звенящей пустотой.

— На чужом несчастье счастья не будет, — выдает прописную истину подруга.

— Плевать, — отрезаю я. Ненавижу нравоучения.

Больше мы с ней не встретимся. В моей жизни появится смысл, а ее подернется тленом скуки…

Ведьму я нашла по объявлению в газете, забытой кем-то на лавочке. Соблазнилась картинкой над передовицей, а черт потянул на последнюю страницу, где под кроссвордом и колонкой анекдотов предлагались особые услуги.

«Приворожу с пожизненной гарантией». Заманчиво. Опустившись на лавочку, я зажмурилась, рисуя будущее.

Почему, почувствовав толику власти, невозможно противостоять искусу ее приумножить? Оторвать избранника от кормушки эксклюзивной женщины, «пошитой по индивидуальным меркам»? Побаловать гордыню и самоутвердиться? Доказать, что прописные истины — кредо неудачника.

Отыскать хрущевку в Бирюлево, где располагалось колдовское логово, оказалось делом нелегким. Навигатор безбожно врал, путал следы, гнал прочь от пропасти, на краю которой я замерла.