Эстер Росмэн - Без покаяния. Книга вторая

Особенно волновало и даже тревожило ее то, что Элиот одним фактом своего появления в ее жизни многое переменил в ней самой. Вдруг выяснилось, что далеко не во всех жизненных обстоятельствах она способна контролировать свои чувства. В прошлом, даже когда происходило что-то из ряда вон выходящее, она всегда справлялась со своими ощущениями, проще говоря, в совершенстве владела собой. Даже когда ее оставил Дрейк Крофт, причинив ей невыносимую боль, или когда Энтони впервые объяснился ей в любви, она не теряла контроля над собой, и ей самой очень нравилось, что она способна справляться с чувствами, не выказывая их внешне.

Ее замужество не было компромиссом. Она сделала этот выбор совершенно сознательно и охотно. Она действительно любила Энтони, ей нравилось в нем все, начиная с того, что он был личностью, и кончая маленькими привычками и причудами, которые любящих людей обычно так умиляют. И у нее никогда не возникало мысли, что в мире может существовать кто-то, кто стал бы ей лучшим мужем.

В таком случае, что значили все те чувства, что она испытывала к Элиоту? Выходит, в чем-то она была уязвима, сама не зная о том? Решение тут простое, конечно. Чем скорее он уедет, тем лучше. Она только должна терпеливо подождать его исчезновения из их с Энтони жизни.

О сексе она думала весь вечер. Даже заранее побеспокоилась о предохранении, чтобы позднее не отвлекаться на это в минуты ласк и объятий. Хотя Энтони не давил на нее в смысле деторождения, лишний раз напоминать ему о том, что этот вопрос ею до сих пор не решен, не хотелось. К тому же она никогда не забывала о его вере убежденного католика и не хотела задевать его чувств [1] Католическая церковь не только выступает против абортов, но и считает крайне нежелательным применение противозачаточных средств. .

Она услышала, что душ уже выключен, и поняла, что в эти минуты он, прежде чем выйти из ванной, вытирается и просушивает феном волосы. Собрав бумаги, она убрала их в папку и отложила в сторону. Потом встала и посмотрела на себя в зеркало. Отражение подсказало ей, что Энтони вряд ли устоит против ее желания заняться сегодня любовью. Она выглядела весьма соблазнительно, что успокоило ее, ибо в этот вечер она, как никогда сильно, хотела близости с мужем.

Когда Энтони наконец появился в спальне, она лежала, полная ожидания, в полупрозрачной ночной рубашке. Что-то во всем ее облике, в ее позе и выражении лица было гораздо более вызывающим, чем это вообще ей присуще, но ведь и ее желание физической близости, ее возбуждение было намного сильнее обычного. Энтони был в одной рубашке. Не посмотрев на нее, он подошел к кровати и привычно потянулся к пижаме.

Бритт не могла сказать, что их сексуальная жизнь вполне удовлетворяла ее. Иногда Энтони ограничивался лишь нежными ласками, не доводя дело до настоящего возбуждения, и даже не потому, что не в силах был исполнить супружеские обязанности, а просто из-за усталости или принципиального нежелания заниматься любовью лишь бы заниматься. Для него это было актом, исполнение которого исключало всякую спешку и рутинность, а значит, требовало времени и особой расположенности. Так что с начала очередной судебной сессии они еще ни разу не любили друг друга, и она до сего дня смотрела на это спокойно, не испытывая особой ущемленности от того, что муж вот уже три недели просто спит рядом с ней.

Энтони не принадлежал к тому сорту мужчин, которым женщина нужна лишь для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Он был не из тех, кто привычно использует последние десять-пятнадцать минут перед сном или столько же, проснувшись, для очередной порции секса, хотя иногда Бритт казалось, что она приветствовала бы даже и такой подход к делу. Но нет, для Энтони соитие всегда было неким завершенным и торжественным актом любви. И когда это происходило, о ее удобстве и удовлетворении он думал гораздо больше, чем о своем собственном.

Кстати, это качество было одной из причин, почему она любила его. Но подчас ей казалось, что и о себе он тоже должен думать, поскольку гармония возможна лишь при блаженстве обоих партнеров. Почему она так думала, она и сама не знала, это было нечто интуитивное.

Глядя на его ладно скроенную фигуру, которую не могла скрыть даже свободная рубашка, она чувствовала, как сильно хочет его. И взяла инициативу в свои руки:

— Прежде чем ты натянешь свою пижаму, милый, может быть, сначала просто полежишь рядом со мной?