Эстер Росмэн - Без покаяния. Книга вторая

— Уже слишком поздно, — сказала Бритт.

— Да, и сезон к тому же кончается. — Он оглянулся и посмотрел на письменный стол как на разрушителя его благих намерений. — Должен сказать, что и этот уик-энд я провожу бездарно. — Он покачал головой. — Знаешь, я ведь даже не вспомнил о теннисе. А раньше, когда приезжал на Восточное побережье, не обходилось без того, чтобы я не сыграл несколько сетов. Наверное, я старею, как ты думаешь?

Бритт посмотрела на него и промолчала.

— Но тебе-то зачем сидеть со мной рядом? — сказал он. — Не вижу причин, почему бы тебе не поплавать.

— Я вполне могу обойтись без этого.

— А я считаю, что тебе обязательно надо развлечься. Возможно, это последний удобный случай, другого до весны может не представиться. Почему бы тебе не взять урок у Элиота? Бог свидетель, он лучше моряк, чем я.

— Нет, — ответила она. — Я хочу, чтобы меня научил ты. У нас будет еще время поплавать вместе.

Он согласился. Но она знала, что говорила все это не вполне искренне. На самом деле ей очень хотелось бы поплавать на ялике с Элиотом. Как это скверно — она научилась врать! Нет, вряд ли Энтони заметил какую-то связь между нею и Элиотом. Догадаться об этом, очевидно, можно, но достаточно ли сильна для этого интуиция ее мужа? Ей непереносима мысль, что она способна причинить ему боль. Нельзя допускать, чтобы его сознания коснулось хотя бы малейшее подозрение. Бритт взяла его руку и прижала к своей щеке, желая, чтобы он почувствовал всю нежность, которую она испытывала к нему. Это было единственное, что она могла сейчас сделать…

Тем временем ялик снова скрылся из виду, и Энтони грустно вздохнул:

— Как я завидую Элиоту. Он обладает тем, чего у меня никогда не было. Как просто, казалось бы, покатать дочурку на паруснике.

— Родной мой, разве ты сомневаешься, что это у тебя еще будет?

Он обернулся к ней и обнял за плечи.

— Прости мне пафос, достойный разве газетной передовицы.

— Нет, милый, не пафос… В том, что ты сказал, прозвучала такая безнадежность. Это печалит меня. Неужели ты думаешь, что я не хочу посмотреть, как ты будешь катать нашего малыша на паруснике?

— Не стоило мне говорить об этом, радость моя. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя угнетенной.

Бритт поцеловала его в подбородок.

— Не могу с тобой согласиться. Со времени нашего последнего разговора на эту тему мне отвратителен собственный эгоизм. Ты должен знать, что я хочу того же, чего и ты. Я много об этом думала…

— И?..

— Мне просто трудно поступиться соображениями карьеры. Но я разделяю твою точку зрения и прекрасно понимаю твои чувства…

В этот момент дверь открылась и на пороге появилась миссис Мэллори.

— Простите, господин судья, что побеспокоила вас, — сказала она. — Но я решила спросить, не хотите ли вы с миссис Мэтленд выпить по чашечке чаю?

Миссис Мэллори, сухощавая вдова лет пятидесяти с небольшим, была экономкой в семействе еще со времен Энн Мэтленд. Она раз в неделю убирала дом и приходила готовить, когда сюда приезжал кто-нибудь из хозяев.

— Прекрасная идея, — сказал Энтони. — Бритт, как насчет того, чтобы попить чаю на террасе?

Он любил утреннее чаепитие, где бы оно ни происходило, дома или за его пределами. Его секретарша, Бернис, всегда помнила об этом, как, впрочем, и Одри Джонсон в Чеви-Чейз, и миссис Мэллори, когда он приезжал на Восточное побережье. Экономка предложила принести Бритт шаль, поскольку воздух уже достаточно прохладен.

Они прошли на террасу и сели в большие плетеные кресла лицом к реке. Минуты через две миссис Мэллори вкатила сервировочный столик со всем, что необходимо для хорошего чаепития; на плече у нее лежала шаль для Бритт. Когда миссис Мэллори передавала шаль хозяйке, зазвонил телефон, и она тотчас ушла в дом, послушать, кто звонит.

Маленького ялика нигде не было видно. Бритт и Энтони сидели молча, наслаждаясь свежим бризом, напоенным ароматами последних осенних цветов. В накинутой на плечи шали Бритт чувствовала себя очень уютно. Несмотря на тревожащее ее присутствие Элиота, она испытывала теплое чувство мирной семейной жизни, чему весьма способствовал чай вдвоем, давно уже ставший у них своего рода ритуалом. Энтони, разделявший это приятное состояние, протянул руку и погладил ее пальцы.

В дверях появилась встревоженная миссис Мэллори и от порога сказала:

— С мужем моей сестры на работе случилось несчастье. Там произошла какая-то авария, и теперь он в критическом состоянии.