Эстер Росмэн: Без покаяния. Книга вторая

— Кажется, мы задали вам с Энтони хлопот.

— Да уж, — отозвалась она, — напугали вы нас порядком.

Он посмотрел на нее совсем как при первой их встрече. А она видела его действительно новым взглядом — полуобнаженный мужчина с ребенком на руках. Элиот принадлежал к типу мужчин с хорошо развитой мускулатурой, но не утративших стройности и элегантности. Грудь его покрывали густые темные волосы. Бритт старалась, конечно, не разглядывать его впрямую, но все же она его хорошо разглядела.

— Прекрасно, — сказала она, чувствуя, что пауза затянулась. — Может, теперь я одену Дженифер?

— Нет, не беспокойтесь об этом. Я сам одену ее.

Бритт смущенно улыбнулась ему и заставила себя отвернуться.

— Тогда пойду посмотрю, что там с ланчем, — сказала она и, не дожидаясь ответа, вышла из ванной.

Элиот проводил ее взглядом. Он почувствовал ее смущение в его присутствии, заметил и то, как она вопреки своей воле внимательно осмотрела его. Все это определенно доставило ему удовольствие, хотя никакого триумфа он, конечно, не испытывал. Он вообще не знал, что именно сейчас испытывает. Было, было что-то между ними, возникла какая-то связь. И эта связь, по всему видно, раздражала ее так же сильно, как его радовала.

Замужество Бритт задевало и раздражало Элиота теперь гораздо сильнее, чем прежде. Он знал, что она любит Энтони, но не мог с собой ничего поделать. Его влекло к ней тем сильнее, чем больше он сдерживал себя, и это не было просто влечением пола. Это было нечто такое, чего он прежде никогда не испытывал. И что всего хуже, он чувствовал, что вот-вот потеряет контроль над собой. Что ему делать? Бежать отсюда? Или, отрицая реальность происходящего, надеяться, что все скоро пройдет само собой?

Он не мог не видеть, что и Бритт испытывает нечто подобное. Бритт с ее любовью к мужу, с ее преданностью ему! И все происходит в доме Энтони, рядом с милейшим и добрейшим Энтони, который скорее всего ничего не подозревает!..

Бритт уже легла и перед сном листала судебные материалы Энтони, разложенные на постели. Но одну страницу она читала уже в пятый раз, ловя себя на том, что не берет в толк прочитанного. В ушах у нее до сих пор раздавался звук легкого покашливания Дженифер. Бедный детеныш все-таки простыл. За ланчем Дженифер хныкала и была вялой, и Элиот отнес ее к себе, где она проспала часа три. Когда она проснулась, состояние ее ухудшилось. Девочка раскапризничалась, Элиот всячески пытался успокоить ее, а Бритт читала малышке сказки. Поначалу Дженифер вроде бы увлеклась, но потом ее снова одолела сонливость. Элиот сказал, что, если к утру девочке не станет легче, придется везти ее к доктору.

Бритт не особенно разбиралась в детских болезнях, но она, как и Энтони, помогала чем могла. Наконец они оставили Элиота сидеть у детской кроватки, а сами вернулись к себе. Какое-то время они почитали вместе, потом Энтони ушел в ванную, где долго блаженствовал в горячей воде. В настоящий момент он, как всегда после горячей ванны, принимал душ.

Перед глазами Бритт стояла грустная картина: Элиот, сидящий в полумраке у постели Дженифер. В грубом свитере, какие носят рыбаки, и видавших виды джинсах он выглядел непривычно. Его темные волосы уже просохли и были приведены в порядок, но он все еще имел вид матроса, только что сошедшего на берег.

Элиот Брюстер обычно имел вид достаточно важной персоны. Но это лишь одна сторона его сущности, та, которую Бритт уже знала. Сейчас она увидела, что он может быть совсем другим. И дело не в простецкой одежде. Она поняла, что он вообще человек неоднозначный, способный выходить за рамки общепринятых норм, и это делало его очень живым и человечным. Никакой позы, никакого сознательно выстроенного образа. Просто он не стеснялся проявлять себя так, как требовали обстоятельства, вполне естественно и органично. Теперь Бритт могла понять его состояние, просто посмотрев на него минуту-другую. Во многом они сходились, этого отрицать невозможно. И чем больше они находились рядом, тем лучше понимали друг друга.

Когда Элиот встретил ее в аэропорту, она думала о нем как о человеке, сопровождавшем ее на прием к послу в Нью-Дели, как о красивом брюнете в смокинге, ухоженном, с хорошим чувством юмора и профессиональным очарованием, присущим большинству дипломатов. Теперь она видела, что это совсем другой человек. Между первым и вторым существовала огромная дистанция, которая говорила о богатстве его натуры.