Эстер Росмэн: Без покаяния. Книга вторая

— Бритт, родная моя, меньше всего мне хотелось бы давить на тебя, но пойми: Элиота нельзя оставить сейчас одного. Он просил меня уговорить тебя остаться, хотя понимает, что это может нарушить наши планы.

— Он сам просил меня остаться? — спросила она, почувствовав, как к щекам прилила кровь.

— Ну да, конечно, я и пришел передать тебе его просьбу.

Она прекрасно понимала, что мотивы Элиота не совсем невинны, а уж использовать для подобных переговоров Энтони!.. Малейший намек на цинизм был непереносим для ее души.

— Не сомневаюсь, что он просит об этом только из вежливости. Ведь он все время будет в госпитале, к чему ему моя помощь?

— Полагаю, что он остро нуждается в моральной поддержке, это главное. — Энтони задумчиво потер подбородок. — В принципе, если кто и должен остаться, так это я. В конце концов, это моя семья, а не твоя.

— Но это невозможно! Как ты объяснишь свое отсутствие в суде! Если уж чье-то присутствие здесь необходимо, лучше останусь я. Мне совсем не хочется, чтобы ты выходил из рабочего графика. Просто я…

Элиот ждал.

— Да нет, ничего, милый. Просто я подумала, что если Дженифер нуждается в уходе, то лучше нанять сиделку, она бы действительно смогла помочь Элиоту. Хотя бы потому, что в тысячу раз лучше меня знает, как ухаживать за больным ребенком.

— Не думаю, что сиделка сможет позаботиться и об Элиоте. Он очень привязался к тебе, Бритт.

Она испытала крайнее удивление.

— Он что, так и сказал?

— А чему тут удивляться? У него не так уж много близких.

Не желая, чтобы муж увидел, как она покраснела, Бритт отвернулась.

— Я, конечно, рада этому, мне всегда хотелось понравиться и твоим близким, и твоим друзьям.

Энтони подошел и взял ее за руки.

— Целый мир может восторгаться тобой. Бритт, но ты должна знать, что никто не восхищается тобой так, как я.

Она поцеловала его в щеку и, повернувшись к кровати, начала распаковывать свои вещи. Энтони стоял за ее спиной и ждал, а когда она достала из сумки свои вещи, взял багаж, и они спустились вниз. Его портфель с деловыми бумагами уже стоял в холле. Элиот сидел на банкетке возле входных дверей, облокотившись о колени и зарывшись лицом в ладони. Несмотря на его нахальство, так рассердившее Бритт, ей стало его страшно жалко. В конце концов, что она там себе навоображала! У человека болен ребенок, и, похоже, серьезно болен. Ему просто нужна человеческая поддержка, присутствие кого-то, кто поможет ему справиться с навалившейся бедой. В подобные минуты вряд ли кто-то будет думать о чем-то ином, тем более недостойном. Она даже почувствовала себя виноватой за все те подозрения, что совсем недавно там, наверху, пришли ей в голову.

— Я останусь на день-другой, — сказала она, — пока вы с Дженифер полностью не придете в норму.

— Я очень ценю вашу поддержку, спасибо. — Элиот даже не улыбнулся.

— Ну, мне пора, пожалуй. Обязательно сообщите, как пойдут дела у нашей малышки. Я буду волноваться, хотя и верю только в хорошее, — сказал Энтони, ободряюще похлопав пасынка по плечу.

Печальная улыбка тронула уголки губ Элиота.

— Жизнь подсовывает много всяких пакостей, но хуже беды, чем болезнь ребенка, я еще на своем пути не встречал.

— Уверен, она скоро поправится, — бодро проговорил Энтони.

— Я только что звонил в больницу, Дженифер все еще спит, но у нее поднялась температура. Они на несколько минут помещали ее в ледяную постель, чтобы сбить жар. Вечером доктор будет брать спинно-мозговую жидкость, и я хочу быть там.

— Я поеду с вами, — откликнулась Бритт, понимая, что ее слова будут приятны обоим.

— Спасибо, Бритт. — Элиот посмотрел на часы. — Думаю, мне стоит позвонить Моник. Она непременно должна знать, что случилось. — В голос его вкралась горестная нотка. — Пойду попробую дозвониться до нее.

Ни Энтони, ни Бритт не проронили ни слова, лишь смотрели ему вслед, пока он не прошел в кабинет. Затем Бритт пошла проводить мужа до машины. Когда они вышли в темную ночь, она обняла его и сказала:

— Ох, как бы мне хотелось, чтобы и ты тоже остался.

Энтони только грустно вздохнул. У него не было причин сомневаться в ее искренности, а вот она сама не очень верила своим словам. Где-то на грани ее сознания таилась радость, что все вышло именно так. И это было ужасно!..

— Я люблю тебя, Энтони, — сказала она, склонив голову на его плечо.

— Знаю, родная. И я люблю тебя. — Он поцеловал ее на прощание. — Позаботься о них с малышкой.

Бритт стояла и смотрела ему вслед до тех пор, пока виднелись красные огоньки машины. Когда они скрылись, она повернулась и с ощущением надвигающейся беды вошла в дом.