Линдси Келк - Я люблю Нью-Йорк

Я молча кивнула, взяла ключ и споткнулась о собственную сумку, когда повернулась.

— Вам еще что-нибудь нужно, мисс Кларк? — спросила Дженнифер.

Я обернулась и попыталась улыбнуться, пожав плечами. Однако шутку все же выдать смогла:

— Может быть, голову проверить?

— Просто позвоните, если вам что-то понадобится, — услышала я ее голос.

Надеюсь, врача она ко мне не пришлет. Меня всегда предупреждали, что американцы порой не могут оценить наше чувство юмора.

Если этот номер одноместный, жилище Марка можно считать особняком. Огромная белая кровать выделялась на фоне изысканной кремовой спальни, увенчанная великолепным, обитым кожей изголовьем. Рядом с кроватью располагалось огромное окно от пола до потолка, из него открывался великолепный вид на парк у Юнион-сквер. Невероятных размеров гардеробная находилась слева от меня, а справа — ванная. Я бросила дорожную сумку на пол и открыла дверь. Как красиво! Покрытые белым кафелем стены, черно-серый пол. Туалете раковиной аккуратно пристроились у стены, а все остальное место занимали ванна и душ, окруженные стеклянной перегородкой. Две хромированные душевые лейки свешивались со стен друг против друга, а на стеклянной полочке стояли маленькие, но удивительно красивые дизайнерские туалетные принадлежности. Хромированная полка у раковины едва не прогибалась под тяжестью пушистых полотенец, а толстый вафельный халат висел на двери ванной.

Я вернулась в спальню и выглянула из окна, но перед этим замешкалась. Да, несмотря на жуткую усталость и внезапно охвативший меня страшный голод, я хотела, но просто не могла заставить себя выглянуть на улицу, чтобы вновь увидеть чужой город. Вместо этого я отправилась обратно в ванную комнату, открыла по пути ломящийся от напитков минибар и наполнила ванну, изведя целую бутылку пены. Сняв одежду, я погрузилась в воду, мечтая, чтобы кровь в висках перестала стучать хотя бы на секунду. Используя бортик как барную стойку, я смешала в стакане для чистки зубов водку за пятнадцать долларов и колу, а затем высыпала полпакета «Эм-энд-эмс» с арахисовым маслом за восемь долларов себе в рот. Прошло меньше чем двадцать четыре часа с тех пор, как я принимала душ в Соединенном Королевстве, думая о том, что мне просто необходимо уехать как можно дальше от дома. И вот я здесь. Очень далеко.

Я откинулась на спину, глубоко вдохнула и чуть опустила голову, так что концы волос намокли. Постепенно мои вздохи перешли в стоны, а стоны — во всхлипывания. Но ведь у меня есть повод для слез, разве нет? Жених изменил мне, лучшая подруга обманула, да еще и пришлось испытать унижение перед всеми друзьями и семьей. Я потянулась за «Эм-энд-эмс», быстро уничтожила их и заполировала большим глотком своего коктейля.

О чем я думала, когда поехала в Нью-Йорк совсем одна? Это не смелый поступок, скорее глупый. Здесь не было никого, кто хотел бы помочь мне, с кем можно было бы поговорить и посмотреть «Красотку», «Грязные танцы» и «Завтраку Тиффани». Нужно вытереться, позвонить маме и заказать билет домой. Теперь мое решение уехать не казалось импульсивным и смелым, оно было незрелым и трусливым — всего лишь тщательно продуманная попытка спрятаться в гостиничном номере и забыться. Я продемонстрировала свою независимость, заплатила кучу денег за ванну и пакетик конфет, теперь же пришло время посмотреть правде в глаза.

Вылезая из ванны, я накинула халат и прошлась по ковру, оставляя за собой жалкие мокрые следы. В сумке я принялась искать телефон в смутной надежде на то, что он окажется слишком старым, чтобы работать в Америке. Твою мать, великолепный прием! Я посмотрела на экран. Три сообщения. Хм-м-м. А хочу ли я их читать после одной-единственной порции водки? Заставив себя встать, я приблизилась к окну. Если уж я в самом деле готова дать обратный ход и вернуться домой, стоит по крайней мере окупить потраченные деньги и насладиться прекрасным видом. Зрелище передо мной и правда предстало великолепное: ярко светило солнце, люди бродили по парку, бежали к метро, заглядывали в магазины, тащили куда-то пакеты и сумки, сумки, сумки, сумки.

Будет довольно странно, если я вернусь домой и начну вести себя так, словно ничего не произошло, правда? Вдруг я где-то ошиблась и все обстояло не так, как я думаю? А если Марк поймет, каким был идиотом, и сделает все возможное, чтобы меня вернуть? Возможно, когда-нибудь мы сможем горько улыбнуться или даже посмеяться над нелепой ситуацией, которую создал Марк, и тем, как я на четырнадцать часов сбежала в Нью-Йорк.