Линдси Келк - Я люблю Париж

Да, я была готова сделать этот шаг. Да, я люблю Алекса, да, я хочу проводить с ним время, но разве это означает, что надо бросаться в омут с головой? Нет.

С трудом выбравшись из вагона и преодолев ступеньки лестницы, я вышла на улицу и чуть постояла, чтобы дать глазам привыкнуть к солнечному свету. Алекс, по своему обыкновению, подпирал стенку на углу Бедфорд-авеню и Седьмой Северной, потрясывая головой в такт музыке, которая гремела в его наушниках, а его черные волосы, убранные назад, спутались, будто он только встал с постели. Впрочем, учитывая время — только час дня, — скорее всего так и было. Хотя на дворе стоял жаркий август, Алекс был зимой и летом одним цветом. Неизменные облегающие черные джинсы словно прилипли к ногам, а футболка, как всегда, плотно обхватывала торс; в руке дымился кофе.

Я покачала головой. Ну как можно пить горячее в такой жаркий день? От одного взгляда на его стаканчик меня прошиб пот. От одного взгляда на Алекса ужас обуял каждую клеточку моего тела. Безымянными пальцами я провела под глазами, чтобы стереть тушь, если она вдруг размазалась — даже самая водостойкая в мире тушь не способна выдержать девяносто пять градусов [1] Приблизительно 35 градусов по Цельсию. — Здесь и далее примеч. пер. нью-йоркской жары, — и достала из сумочки солнечные очки, продолжив свой путь.

— Хаюшки. — Алекс кинул пустой стаканчик в мусорную корзину и наклонил голову, чтобы чмокнуть меня. — Как там у Эрин?

— Потрясающе, — ответила я и потянулась за следующим поцелуем, который немного затянулся, и у меня перехватило дыхание. — Тебе стоит отправиться за компанию в следующий раз. Провинстаун — замечательное местечко.

— Пляжи не для меня, — сказал он, взяв мою руку в свою, и повел по улице. — И не для тебя, судя по цвету кожи на твоих плечах.

— Да уж. — Я закинула ремешок сумки за узенькую лямку своего платья, обнажив сгоревшую на солнце кожу, покрывшуюся аппетитной корочкой. — Надо было не высовывать носа до сентября.

— Гм-м. — Алекс сжал мою руку. — Это не совсем сходится с моими планами, хотя и не скажу, чтобы я был против.

От этих слов я почувствовала сладкое волнение.

— И что за планы? — поинтересовалась я, когда мы шли к дому Алекса: Он находился, в пяти минутах ходьбы от метро, но на таком солнцепеке они превращались во все пять часов.

— А нам предложили сыграть на фестивале, — сообщил он, когда мы оказались у дверей его квартиры, засовывая руку в узкий карман джинсов в поисках ключа, которого там не было.

— Правда? Вот здорово. — Из малюсенького карманчика своей сумочки я извлекла ключ от его квартиры. Он забрал свой ключ, обворожительно улыбаясь. Это просто отвратительно — как я мечтаю о нем. Мы видимся каждый день, потом на какое-то время расстаемся. Но стоит мне хоть краем глаза посмотреть на него снова, как у меня захватывает дух — так, словно я вижу его впервые.

— Вот видишь? Совершенно необходимо, чтобы ты переехала ко мне. — Он обвил рукой мою талию, а другой притянул к себе, и мы отдались поцелуям, наваливаясь на дверь.

— Можно просто носить с собой ключ, — прошептала я, отстраняясь от него. Губы горели. Надо не забыть купить гигиеническую помаду с высоким уровнем зашиты от солнца. — Что там за фестиваль?

— Скажи, что скучала по мне весь уик-энд, — шепнул он, проводя пальцем по моей нижней губе.

Я замешкалась, бросив взгляд на свои шлепки. В такие моменты ругаешь себя последними словами за то, что не можешь в одно мгновение сгонять на Манхэттен, кинуть свои пожитки в сумку и тотчас же оказаться на квартире в Бруклине.

— Конечно, скучала. — Я взяла у него ключ и открыла дверь квартиры. — А ты что — рыдал в подушку?

— Рыдал, каждую ночь, когда тебя не было рядом. — Он снова одарил меня своей улыбкой, прошелся до холодильника и вернулся с двумя банками пива. — Но раз уж ты не собираешься переезжать ко мне, придется отучаться.

Я кинула сумку на один из его потрепанных диванов (все лучше, чем на пол) и взяла пиво. Подходящий момент для разговора. Для того чтобы сказать: «Вообще-то я очень хочу переехать к тебе, просто боюсь до смерти». Но я им не воспользовалась.

Алекс исчез в спальне, а я осталась на месте. Посмотрела по сторонам. Крошечная кухня открытом планировки завалена пакетами от фаст-фуда и пустыми стаканчиками из-под кофе. Два здоровенных мягких дивана стояли перед огромными окнами от пола до потолка, глядя из которых на Манхэттен, могло показаться, что необъятный город, сияя и переливаясь на солнце, лежит у тебя на ладони. Отсюда он совсем не давил, не разил удушающим запахом пота и не шипел от ненависти. Он выглядел как надо. А если я когда-нибудь отведу взгляд от неописуемого нью-йоркского неба — если такое вообще возможно, — очень кстати придется навороченная телевизионная панель с плеером в придачу, готовым записать все мои любимые программы.