Айрис Денбери: Дни и ночи отеля «Бельведер»

Потом Андреа позвонила на пульт.

— Передайте, пожалуйста, сообщение в отдел регистрации. Я собиралась пойти на танцы с Джилл и ее женихом. Если они еще не ушли, скажите им, чтобы не ждали меня. Я не смогу пойти.

— Более интересное свидание? — робко спросила телефонистка. — Не стану выдавать тебя.

Поведение Тревора озадачило Андреа. Он не казался подавленным, заказал солидный обед, а его аппетит вполне соответствовал оживленному разговору. Тревор даже не упомянул об Ингрид. «Интересно, неужели это увлечение прошло?» — подумала Андреа.

Но когда им подали кофе с коньяком, он отрывисто спросил:

— Что слышно об Ингрид?

— Не знаю, кто в эти дни остановился в отеле, ведь я сейчас работаю внизу, в контрольном отделе.

Его губы искривила горькая улыбка.

— Какой я дурак! Она была такой красивой, и я решил, что характер ее под стать красоте. Я сходил по ней с ума и считал, что нравлюсь ей. Но она хотела только одного: чтобы ее обожали, ей нужна была свита и… — он оборвал фразу, взглянув на Андреа, — деньги, для оплаты счета в гостинице и получения кредита в других местах.

— Ты видел ее после того, как она уехала из «Бельведера»?

— Да. В Лондоне. Ее нетрудно было выследить. Я вспомнил, как ты говорила мне, что кто-то во время Недели Швеции назвал ее Астрид. Ты была права: Ингрид Дженсен — не настоящее имя. В Лондоне она записалась как Астрид Йоргенс.

— Как ты думаешь, зачем ей понадобились фальшивые имена? — спросила Андреа.

— Бог ее знает. Наверное, так легче исчезнуть.

— И у нее нет богатого отца?

— Едва ли. Но я не искал богатого тестя. Что ж, это послужило мне хорошим уроком.

Андреа хватило такта не упоминать, что этот урок, вероятно, стоил ему кучу денег.

— Меня беспокоило в то время и дело с «Полонезом»: там не было опасности, но Ингрид запаниковала, и когда к нам подошли, чтобы записать имена, она сказала, что сама напишет свое имя. — Он посмотрел на Андреа. — Она написала твое имя.

— Мое? Зачем?

— Сказала, что у нее возникнут неприятности, потому что она иностранка, с иностранным паспортом и все такое. Я насилу отговорил ее, сказал, что мой адвокат сделает все необходимое, что не нужно будет появляться в суде, что он заплатит штраф, и нас, конечно, не собираются сажать в тюрьму. Так что, в конце концов, она написала свое имя: Ингрид Дженсен, но, как выяснилось, не настоящее.

— Это не мое дело, но она не подходила тебе, Тревор, — сказала Андреа после долгого молчания.

— Наверное, я был всего лишь простофилей, подвернувшимся под руку. Что ж, теперь все кончилось. Андреа, какие у тебя планы на будущее?

— Не знаю.

— Выходи за меня замуж.

Она с изумлением посмотрела на него:

— Тревор! Ты говоришь что-то не то.

— Именно то. О, я знаю, о чем ты думаешь. Но это было чистое сумасшествие. Теперь я пришел в себя.

— Я никогда не думала о том, чтобы выйти за тебя замуж, — медленно произнесла она, глядя на скатерть. Это было не совсем так, но глупые девчоночьи мечты, в любом случае, остались в далеком прошлом.

— Тогда подумай, пожалуйста, серьезно. — В его глазах светились доброта, привязанность, участие, искренний интерес, но была ли там любовь?

Андреа покачала головой:

— Если бы я поймала тебя на слове, Тревор, ты пожалел бы, прими я твое предложение.

— Но нам так хорошо вместе. Вот почему я попросил тебя прийти сегодня вечером. Только с тобой я чувствую себя спокойно.

— Ты относишься ко мне, как к кошечке, когда хочется зарыться носом в ее шерстку.

Он рассмеялся:

— Ты такая славная девушка, с тобой так легко.

— Ты же не хочешь вместо жены получить тряпку? Тебе нужна сильная женщина.

— Что еще? Ты потеряла голову из-за того парня, Кира Холта?

— Конечно нет! — ответила она более резко, чем собиралась.

Тревор одарил ее ласковой улыбкой. Если бы он посмотрел на нее так год назад!

— Андреа, милая, мы могли бы быть счастливы вместе.

— На таком основании нельзя вступать в брак, — прошептала она, борясь с подступившими слезами. — Ты не любишь меня. Ты просто очень хорошо ко мне относишься. И точно так же я отношусь к тебе. Этого мне недостаточно. Со временем этого станет недостаточно и тебе. Ты встретишь другую девушку и поймешь, что твои чувства к ней и есть настоящая любовь. Не позволяй нам обоим совершить ошибку.

— Ты забавная девушка, Андреа. И очень мудрая, видимо, потому, что твой отец был профессором. Он поэтому дал тебе классическое имя?

— Девушки называют меня Анди. — Милый Тревор! Ему всегда удавалось разрядить обстановку.