Наталья Миронова - Случай Растиньяка

И она разрыдалась в голос.

–  Успокойтесь, Марья Семеновна, ради бога, успокойтесь. Скажите, он… – Герман хотел спросить «своей смертью умер?», но побоялся еще больше ее расстроить. – Вчера дома был кто-нибудь? Из посторонних?

–  Леонид Яковлевич заезжал. Приехал вместе с Изольдой Аркадьевной, а уехали они врозь. Он – раньше.

–  Понятно. Марья Семеновна, я вас очень прошу, успокойтесь. У Аркадия Ильича больное сердце, вы же знаете. Я скоро приеду. – Катя вскинула голову и пристально взглянула на него при этих словах, но ничего не сказала. – А вы пока известите милицию и вызовите «Скорую». Сможете?

–  Ой, я даже телефонов не знаю!

–  Милицию вызовите по ноль два, «Скорую» – по ноль три. Так положено. Я скоро буду.

–  Давай я тебе быстро завтрак сготовлю, – предложила Катя.

–  Было бы отлично, – благодарно взглянул на нее Герман. – Я думал, ты будешь выступать, что я вот так с утра уезжаю. Бросаю тебя одну.

–  Я уже большая девочка, справлюсь. Ты обязательно должен ехать. Все-таки человек умер… какой-никакой… живая душа…

–  Он был хорошим человеком. Вот хоть убей, за ним всякое водилось, но человек он был хороший.

–  Не буду я тебя убивать. Иди умывайся, брейся, а я пока омлет приготовлю и кофе сварю.

Санузел в старой квартире был, понятное дело, раздельный. Катя первая воспользовалась удобствами, умылась и ушла на кухню готовить. На шум выполз из большой комнаты Санька. Он был по-прежнему страшен на вид, но шел сам, шаркая ногами по полу.

–  Мам?

–  Умойся тут в кухне, сынок, Герману надо срочно уехать. А может, еще поспишь?

–  Не, я хочу твой омлет. А что случилось?

–  Шеф Германа, – Катя не стала говорить «тесть», – умер вчера ночью. Скоропостижно.

–  А он нас не бросит?

–  Кто, Герман? Никогда! – с гордостью проговорила Катя.

–  Верно мыслишь! – поддержал ее вошедший в кухню Герман.

Он был уже одет и первым делом выложил из бумажника на стол платиновую карточку.

–  Надо Саньке одежду купить. Вот, возьми, это корпоративная карточка, купи что хочешь.

–  А пин-код? – У Саньки жадно загорелись глаза. – Мам, мне мобильник нужен.

–  А с твоим что случилось? – Кате ужасно не понравилось выражение его лица.

–  Так он это… дома остался!

–  Вот вернешься домой и заберешь. А до тех пор потерпишь. На, ешь. Как твоя рука?

–  Ничего.

Катя выложила перед сыном на тарелку порцию омлета. Герман тем временем записал на оборотной стороне визитной карточки пин-код.

–  И вот тебе еще немного наличных, – продолжал Герман, но Катя его остановила:

–  Ты себе хоть что-нибудь оставь. Зачем наличные, когда карточка есть с пин-кодом? А тебе там понадобится, и именно наличными. Я свекровь хоронила, знаю. За деньги брался – вымой руки еще раз. И садись за стол.

Санька с любопытством следил, как мама строит большого и грозного Германа. Он покорно отправился мыть руки. А она демонстративно спрятала карточку и пин-код, как говаривали раньше гусары, за корсаж.

–  Мам, ты чего?

–  Ничего. Ешь.

–  Он горячий.

–  Разломай на кусочки, остынет.

«Неужели она знает? – с ужасом думал Санька. – Неужели бабушка ей сказала?»

Вернулся Герман и начал торопливо поглощать омлет, но у него опять зазвонил телефон.

–  Поесть не дадут, – расстроилась Катя, но по лицу Германа догадалась, что дело архиважное.

–  Герман, привет, это Понизовский.

–  Паша, извини, а нельзя в другой раз? У меня тесть умер. Я тороплюсь, мне надо на Рублевку.

–  Нет, это не может ждать. Умер? Это как раз имеет отношение к его смерти. Неужели он… Короче, я тут просматривал почту, мне пришло от него сообщение с аттачем. Ты должен это увидеть.

–  А на словах не можешь объяснить? Я в Подсосенском, а там прислуга в панике, я велел «Скорую» вызвать и милицию…

–  Нет, это тот случай, когда картинка стоит тысячи слов. Включай, я посылаю. Потом перезвонишь.

Герман бросил недоеденный завтрак и ушел в кабинет включать компьютер. Потом вернулся в кухню. Пока «детка» загрузится, вполне можно успеть доесть.

–  Герман, что случилось? – робко спросила Катя.

–  Пока не знаю, но это звонил Понизовский, адвокат. Странно, он не знал, что Голощапов умер, но сказал, что это имеет отношение к его смерти. Ничего не понимаю.

–  Что «это»?

–  Голощапов прислал ему письмо по «мылу». С приложением. И он говорит, что я должен это увидеть. Паша зря говорить не станет. – Герман доел омлет и допил кофе. – Идем со мной.