Ева Модиньяни: Джулия

Когда Джулия проснулась, Гермес снова был рядом.

– Ну, что там было? – спросила она, невольно кладя руку на обложенную льдом грудь. Дренажную трубку под мышкой она не заметила, поскольку боль в груди была сильнее.

– Одна маленькая штучка. Я ее вырезал.

– Нехорошая штучка?

– Какая тебе разница? Все равно ее больше нет.

Когда к нему приходили пациентки с едва заметными уплотнениями молочной железы, он каждый раз надеялся, что удастся провести курс лечения и избежать ампутации груди. Но когда он вскрывал узелок даже меньше сантиметра, нередко оказывалось, что он уже поражен смертоносными клетками, которые могли незаметно развиваться в течение пяти, восьми, даже десяти лет. Когда же наконец этот всемогущий враг будет побежден?

– Я умру? – спокойно спросила Джулия.

– Ты поправишься, – ответил он, думая одновременно, что если микроскопический анализ лимфатических тканей будет положительным, придется назначить облучение.

Когда через несколько дней выяснилось, что карцинома еще не успела дать метастазы и злокачественные клетки не затронули лимфатические протоки, Гермес вздохнул с облегчением, хотя не был уверен до конца, что курс радиотерапии не нужен. Прошел месяц после операции, и он, наконец, решился.

Гермес вошел в ванную, встал под душ и открыл кран. Горячая вода хлынула на его тело обжигающим потоком, и он почувствовал прилив сил. Сегодня в последний день года у него полно работы. Раньше он всегда просыпался в хорошем настроении, радуясь предстоящим операциям, лекциям, выступлениям на конференциях. Все это доставляло ему глубокое удовлетворение, потому что он любил свою профессию. Сколько Гермес себя помнил, он мечтал о карьере врача, и ему пришлось приложить много труда, чтобы свою мечту осуществить. Упорство, воля, ум и талант были его верными помощниками.

С тех пор, как он обнаружил у Джулии опухоль, его пробуждения стали грустными. Операционная, куда он всегда входил, как в храм, перестала внушать ему священный трепет.

В кухне уже хозяйничала шестидесятилетняя служанка Эрсилия – симпатичная добродушная женщина, иногда ворчавшая на Гермеса с напускной суровостью. Она уже сварила кофе и теперь выжимала из апельсина сок. Эрсилия гордилась тем, что работает у знаменитого профессора, и старалась во всем ему угодить.

– Как спали, профессор? – спросила она, когда Гермес, поздоровавшись, вошел в кухню.

– Нормально, – ответил он, наливая себе в чашку дымящийся черный кофе.

Раздался телефонный звонок. Эрсилия вопросительно взглянула на хозяина и сняла трубку.

– Я подойду, – сказал Гермес, уверенный, что в семь утра ему могут звонить лишь из больницы.

– Это бригадир Карузо, – зажав рукой трубку, сообщила служанка.

Пять лет назад Гермес спас жизнь его жене, и с тех пор бригадир Кармине Карузо из Главного уголовного розыска испытывал к знаменитому хирургу благодарные чувства. Он присылал ему на Пасху поздравительные открытки, на Рождество – бутылку выдержанного вина, в день рождения, дату которого ему каким-то образом удалось узнать, в доме Гермеса появлялось какое-нибудь диковинное растение в горшке. Иногда Карузо обращался к мировому светиле за консультацией, но никогда не позволял себе беспокоить его в такой ранний час.

– Сказать, что вы еще спите? – прошептала Эрсилия.

– Нет, дайте трубку, – дожевывая кусок круассана, сказал Гермес. – Что случилось, Карузо? – Его первой мыслью было, что у сыщика опять заболела жена.

– Простите, ради Бога, профессор, что осмелился беспокоить вас в такое время, – на одном дыхании выговорил Карузо, – но я должен предупредить вас о надвигающейся опасности. – Голос его дрожал от волнения.

– Какой опасности? – удивился Гермес. – Объясните, я ничего не понимаю.

В трубке слышался неясный шум, автомобильные гудки – бригадир скорее всего звонил из уличного автомата.

– Я слушаю вас, Карузо, – настойчиво сказал Гермес, все еще не веря, что сыщик не шутит.

– Кое-кто хочет вас обвинить… вы слышите меня? – Там, откуда он звонил, выла сирена «Скорой помощи», и ему снова пришлось сделать паузу.

– В чем же меня обвиняют? И кто? – пораженный до глубины души, спросил Гермес.

– Я не знаю, потому что не видел самого дела, а только слышал кое-какие разговоры. Одно мне ясно: кто-то под вас копает. По закону я не имею права разглашать профессиональные тайны, но вы столько для меня сделали, я перед вами в неоплатном долгу, и сейчас такой момент, когда и у меня есть возможность помочь вам. Послушайте моего совета, исчезните на время! С минуты на минуту будет выписан ордер на ваш арест. Вас не должно быть ни дома, ни в клинике, вы меня поняли?