Джудит Макнот: Рай. Том 2

— Я… я сказала директорам…

Она замолчала, не в силах говорить, голос пропал от напряжения и страха, что она ему больше не нужна.

— Что ты сказала им? — бесстрастно поинтересовался он, и Мередит ухватилась за этот крохотный намек на ободрение как утопающий за соломинку.

— Я сказала им, — объявила она, гордо подняв подбородок, — то, что ты посоветовал сказать когда-то. Выражение его лица не изменилось.

— Ты велела им идти к такой-то матери?

— Нет, немного не так, — покаянно призналась она. — Я послала их ко всем чертям.

Мэтт ничего не ответил, и сердце Мередит упало, но тут она внезапно увидела это — промелькнувшую веселую искорку в этих прекрасных серых глазах, легкую тень улыбки в уголках чуть покривившихся губ.

— А потом, — уже смелее продолжала она, чувствуя, как надежда разгорается в душе, словно солнечный восход, — потом позвонил твой поверенный и сообщил, что если я не подам на развод в течение шести дней, он сделает это от своего имени на седьмой. И я сказала ему…

Она снова осеклась, и Мэтт с еще незнакомым теплым юмором в голосе услужливо подсказал:

— Ты велела ему идти ко всем чертям?

— Нет, послала к такой-то матери!

— Неужели?

— Честное слово!

Мэтт, глядя Мередит прямо в глаза, подождал, не скажет ли она еще что-нибудь.

— И? — мягко подтолкнул он.

— И я подумываю о том, чтобы отправиться в путешествие. Теперь… теперь у меня будет много свободного времени.

— Взяла отпуск?

— Нет, подала в отставку.

— Понимаю, — кивнул он, и следующие слова стали почти ощутимой лаской. — И куда бы ты хотела отправиться, Мередит?

— Если ты еще не передумал взять меня туда, — пробормотала она, пытаясь проглотить сжимающий горло ком, — я хотела бы увидеть рай.

Мэтт не шевельнулся, не ответил ни слова, и на какой-то ужасающий момент Мередит показалось, что она ошиблась и ей только почудилось, что он по-прежнему любит ее.

Но тут она внезапно осознала, что Мэтт протягивает ей руку.

Слезы радости и облегчения брызнули из глаз, и она вложила пальцы в его ладонь, ощущая надежность и тепло, и тут Мэтт резко рванул ее к себе, и Мередит оказалась в его стальных объятиях.

Закрывая Мередит от взглядов собравшихся широкими плечами, Мэтт чуть приподнял ее лицо.

— Я люблю тебя! — почти яростно прошептал он за мгновение до того, как прижался к ее губам в жгучем поцелуе. Где-то послышался взрыв вспышки — это пронырливый фотограф успел сделать первый снимок. Его примеру последовали другие. Кто-то зааплодировал, беспорядочные хлопки перешли в бурную овацию, прерываемую смехом, но поцелуй все продолжался.

Мередит ничего не замечала. Она тоже целовала Мэтта, растворяясь в этих поцелуях, совершенно безразличная ко всему окружающему — приветствиям, аплодисментам, смеху, ярким вспышкам камер. Она уже была на полпути в рай.

Мередит, еще с закрытыми глазами и улыбкой на губах, медленно приходила в себя в постели Мэтта, позволяя прекрасным воспоминаниям омывать душу живительной волной. Вчера они вместе принимали гостей, выдерживая добродушные крепкие шутки по поводу столь затянувшегося поцелуя и внезапного примирения, и ей понравилась роль хозяйки его дома. А потом, в постели, ей еще больше понравилась роль жены.

Доверие и искренность, сонно подумала она, должно быть, основа любви, поскольку то, что происходило последней бурной ночью, превзошло все испытанное ими раньше, сделав их счастливыми и совершенно обессиленными.

Солнечные лучи проникали сквозь шторы, и Мередит, зажмурясь, перекатилась на спину и открыла глаза. Мэтт уже встал, и, поцеловав ее на прощание, сообщил, что собирается купить к завтраку сладкие булочки. Он успел оставить чашку кофе на ночном столике, и Мередит уселась поудобнее, подложив под спину подушки.

Она успела только пригубить кофе, когда Мэтт вошел в комнату с белым пластиковым пакетом из кондитерской и сложенной газетой в руках. На лице стыло странное напряженное выражение.

— Доброе утро, — улыбнулась Мередит, когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее. — Что случилось?

Мэтт бросил неловкий взгляд на газету небольшого формата. Прошлой ночью он пообещал никогда ничего не скрывать от жены, но в этот момент предпочел бы скорее выдержать публичную порку, чем показать ей газету.

— Это» Тэттлер «, — признался он. — Я увидел ее, когда платил за булочки Каким-то образом, — нерешительно продолжал он, — они обнаружили условия нашего соглашения и истолковали их на свой гнусный манер.