Джудит Макнот - Рай. Том 2

Но Мэтт шагнул к ней.

— Мы хотим друг друга. И всегда хотели.

— Но мне действительно необходимо ехать в офис. У меня куча работы.

Она снова отстранилась в том же ускользающем вальсе, которым когда-то поддразнивал ее Мэтт, но глаза оставались теплыми и испуганными, потому что Мередит сознавала… сознавала, что теперь уже слишком поздно пытаться скрыться от него.

— Лучше сдавайся, любимая. Этот танец окончен. Следующий мы танцуем вместе.

— Пожалуйста, не называй меня «любимой»! — вскрикнула Мередит, и Мэтт понял, что она действительно чем-то напугана.

— Чего ты боишься? — спросил он, медленно преследуя отходившую к дивану Мередит, пытаясь заманить ее в спальню.

Действительно, почему она боится? — свирепо думала Мередит. Как объяснить ему, что она не желает любить человека, который ее не любит… что не желает всю жизнь оставаться уязвимой и терпеть муки и получать удары в сердце, не желает, как одиннадцать лет назад, превращаться в покинутую жену… что она наверняка очень скоро надоест ему, и… и вряд ли переживет еще раз его потерю… а ведь он обязательно уйдет…

— Мэтт, выслушай меня. Остановись на минуту и выслушай меня, пожалуйста!

Мэтт замер на месте, потрясенный отчаянием в ее голосе.

— Ты сказал, что хочешь детей, — выпалила Мередит, а я не смогу родить. Со мной что-то неладно… риск слишком велик.

Но Мэтт лишь пожал плечами:

— Мы кого-нибудь усыновим.

— А что, если я вообще не хочу детей? — вскинулась она.

— Тогда мы не станем никого усыновлять.

— Но я не собираюсь отказываться от карьеры…

— Я этого и не ожидал.

— Господи, затем ты все усложняешь? — заплакала она. — Неужели не можешь оставить мне хотя бы немного гордости? Я пытаюсь объяснить, что не могу оставаться твоей женой, не вынесу, если мы станем жить вместе, как этого, очевидно, хочешь ты.

Она говорила так горячо и неподдельно-искренне, что Мэтт побелел.

— Не возражаешь, если я спрошу, почему? Почему, черт побери?

— Возражаю.

— Но тем не менее хотелось бы выслушать, — напряженно процедил Мэтт.

При виде заледеневшего лица Мэтта Мередит, словно защищаясь, скрестила руки на груди, рассеянно растирая их ладонями, как от непереносимого холода.

— Слишком поздно. Нельзя вернуть прошлое, — начала она.. — Мы изменились. Ты изменился. Не могу притворяться, что… что совершенно ничего не испытываю к тебе. Это было бы не правдой. Ты знаешь, я неравнодушна к тебе. И всегда была… — с жалкой улыбкой призналась Мередит, пристально глядя в серые непроницаемые глаза, пытаясь найти там понимание и обнаруживая лишь холодное безразличие. Мэтт явно выжидал, пока она выскажет все, что хотела. — Возможно, останься мы вместе, все стало бы по-иному, но этому не суждено было случиться Теперь ты увлекаешься секс-бомбами, кинозвездами и смазливыми европейскими аристократками, а я не могу соперничать г ними, не могу и не желаю!

— Но я не прошу тебя быть никем, кроме как собой, Мередит.

— Этого тебе недостаточно, — горько вздохнула она. — И я не могу жить с тобой, зная это, зная, что когда-нибудь ты будешь стремиться к тому, что я не могу тебе дать.

— Если ты имеешь в виду детей, мне казалось, что мы уже обо всем договорились.

— Мне так не показалось, но я думаю, ты безрассудно отказался от радости, которую могут дать дети, только чтобы заставить меня согласиться со всем, чего ты требуешь. Но сейчас я говорю не о детях, а о других женщинах! Я никогда не буду той, кто тебе нужен Никогда!

Глаза Мэтта широко раскрылись:

— О чем ты?

— Я как-то пыталась объяснить тебе раньше… все, что я чувствую, когда мы занимаемся любовью. Мэтт, — пробормотала она, задыхаясь, — люди… то есть мужчины, считают меня фригидной. Д-даже в колледже они так думали. Конечно… конечно, они не совсем правы, но я… я не такая, как остальные женщины.

— Продолжай, — настойчиво попросил Мэтт, но глаза его зажглись каким-то странным светом.

— Через два года после того как мы расстались, в колледже я попыталась переспать с одним парнем и потерпела сокрушительное фиаско. Я возненавидела себя и его. Остальные студентки в кампусе заводили любовников и наслаждались сексом, но только не я. Я не могла.

— Если бы они прошли через все то, что пришлось вытерпеть тебе, — перебил Мэтт, охваченный такой нежностью, что был едва способен выговаривать слова, — вряд ли рвались бы в постель с мужчиной.

— Я тоже так думала, но ошибалась. Паркер вовсе не неуклюжий, сексуально озабоченный мальчишка-студент, и он… он, кажется, тоже считает меня не слишком чувственной Правда, не протестует, но тебе… тебе этого недостаточно.