Кэтрин Куксон - Слепые жернова

Сара медленно приближалась к верхней части квартала. Внезапно новые дома уступили место старым. Впереди виднелись четыре старые улицы, и контраст был так разителен, что она содрогнулась. Старые улицы походили на попрошаек, пристроившихся у ворот богатой усадьбы, – такие же грязные, неухоженные, ветхие… Теперь она догадалась, почему ее ссадили не там: в районе произошли коренные перемены, и былой верхний край превратился в нижний. Тем не менее и в новых домах по-прежнему жили люди, вполне способные учинить ей унизительный смотр, как ее сослуживцы. Она понимала, что местность может полностью измениться за год, месяц, даже за неделю, однако с людьми такого не происходит. Должно смениться поколение, а то и два, чтобы люди отказались от врожденных привычек. Пятнадцать улиц останутся Пятнадцатью улицами, пока не вымрет полностью ее поколение, в этом Сара не сомневалась. Коренные перемены коснулись самих улиц, но не их обитателей.

Вид улицы Камелий поразил ее. Здесь она когда-то почувствовала себя королевой, здесь наслаждалась своей внезапно обретенной исключительностью! Год за годом она в вечерних молитвах благодарила Господа за то, что Он перенес ее сюда…

Посреди улицы серебрились на солнце два мотоцикла, что еще больше подчеркивало ветхость окружающих строений. Сара увидела три автомобиля, в том числе один у ее собственной двери – она по-прежнему считала этот дом своим. Видимо, это машина Майкла. Надо же, у него машина! Странно, что у здешних обитателей вообще могут быть автомобили.

Она застыла у двери, боясь взяться за дверное кольцо и постучать. Прежде чем сделать это, она дернула себя за край жакета. Успокойся, не волнуйся, всему свое время…

Неожиданно дверь отворилась, и она увидела Кэтлин. Та удивленно разинула рот и с трудом выговорила:

– Как? Я думала… – Она заикалась. – Как ты тут оказалась? Кто тебя привез? – Она тряхнула головой, широко распахнула дверь и посторонилась. – Проходи.

Это напоминало приглашение, адресованное чужому человеку, и Сара, чувствуя себя чужой, вошла в дом, бывший раньше ее домом. Перемены бросились ей в глаза в первую же секунду – надо было быть слепой, чтобы их не заметить.

Кэтлин протиснулась мимо нее в кухню, ее рука застыла в пригласительном жесте, но она избегала прикасаться к матери.

В кухне они застыли, глядя друг на друга во все глаза. Кэтлин схватилась руками за горло. Саре было невыносимо видеть этот жест, откровенно передававший отчаяние дочери.

– Ты сказала, что выйдешь в среду.

– Да, я знаю, Кэтлин, но… Я не вынесла бы этого их чаепития и расспросов.

– О! – Кэтлин вскинула голову, словно отлично ее поняла, и тут же спохватилась: – Садись же! Да сядь ты!

Она поспешно подвинула матери стул. Прежде чем сесть, Сара внимательно посмотрела на пестрое сиденье.

– Я позову Майкла. У него ночная смена, но ему все равно скоро вставать.

– Не надо его будить, успеется. – Сара говорила вполголоса, как привыкла за долгие годы.

– Ничего, пускай. Сейчас, сейчас…

Кэтлин почти выбежала из кухни и еще на лестнице крикнула:

– Майкл! Майкл!

Сара прислушалась к шагам дочери над головой. Когда до нее донеслись обрывки ее неразборчивой речи, она схватилась за голову. Неужели она все это вынесет? Ничего, всему свое время, все должно идти своим чередом. Только бы завершился сегодняшний день, дальше все будет уже не так тяжело. Она напомнила себе, что находится в своей кухне, у себя дома. Впрочем, у себя ли? Она огляделась. Мебель было не узнать. Все здесь чужое, не ее. Ей опять стало нестерпимо больно. Сколько новых разновидностей боли ей суждено познать?

Кэтлин спустилась вниз, сопровождаемая мужем, и Сара подняла голову, заслышав тяжелые мужские шаги. Мужчина был одет в брюки и рубашку, его светлые волосы были всклокочены, глаза заспанны, но она сразу узнала Майкла Мак-Кея. Он не слишком изменился, хотя, конечно, не помолодел.

– Ну, здравствуйте, – вымолвил он.

– Здравствуйте, Майкл, – отозвалась она.

– Мы не ожидали вас сегодня. Вам надо было нас предупредить, а не ехать в такую даль самой.

Он пытался проявлять радушие, не демонстрируя своего удивления, не подавать виду, что ему тоже не по себе.

– Вы уже попили чаю?

– Еще нет, – ответила Сара, улыбаясь Кэтлин.

– Тогда мы мигом, – сказал Майкл, исчезая в чулане.

Да, Майкл – приятный человек. Дэн был прав, говоря, что Кэтлин сделала неплохой выбор. Но все равно Майкл – это не Пол… О Пол, Пол!… Нет, ей нельзя сейчас вспоминать Пола. Всему свое время.