Линда Дэвис - Пустые зеркала

Ева вылезла из джипа, вынула из металлической коробки свой «браунинг» с глушителем, вставила обойму с четырнадцатью патронами и вернулась к дороге. Красноватого цвета земля тускло поблескивала в свете яркой луны. Выбрав в качестве цели небольшой сук на дереве у дороги, она подняла обе руки с крепко зажатым пистолетом, внимательно прицелилась и выпустила в него все четырнадцать пуль. Цель была поражена, пистолет работал как часы.

Удовлетворившись проверкой оружия, Ева вставила в рукоятку новую обойму, положила пистолет в рюкзак с инструментами, забросила рюкзак за спину и исчезла в непроглядной темноте джунглей.

Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы полностью освоиться в темноте, настроиться на восприятие любых посторонних звуков и вовремя заметить тусклые огни лагеря.

Эндрю Стормонт вернулся в «Метрополь» без пяти восемь. Кэсси Стюарт все еще сидела за столиком, рассеянно глядя в окно. Он сел рядом и посмотрел на недопитый стакан.

— Сколько ты уже выпила?

— Это третий.

Какое-то время они молчали, глядя в окно. Постороннему человеку могло показаться, что в баре сидят супруги, прекрасно понимающие друг друга без слов. В глазах Кэсси можно было обнаружить признаки с трудом хранимой тайны, а весь вид Стормонта говорил о переполнявших его душу надежде и гневе.

Без четверти девять он допил виски и повернулся к Кэсси.

— Она не пришла и не должна была прийти, не так ли?

Кэсси молча покачала головой.

— Пошли, — мягко сказал Стормонт и взял ее за руку.

Оставив на столе тридцать долларов, он повел ее к выходу. Кортни ждал их в машине. Взглянув на шефа, он прочитал в его глазах все необходимые инструкции. Вскоре они подъехали к зданию посольства. Стормонт отвел Кэсси в большую, ярко освещенную комнату, которая чем-то напомнила ей кабинет преуспевающего дантиста или приемную директора больницы. Видимо, из-за того, что она была слишком нежилой и наполненной какими-то странными запахами.

Стормонт указал ей на стул возле квадратного деревянного стола, а сам подошел к затененному шторами окну.

— Если ты и сейчас начнешь изворачиваться и врать мне, то вся ответственность за возможные последствия ляжет на тебя, — строго предупредил он. — Полагаю, ты знаешь, о чем я говорю. Впрочем, не исключено, что я ошибаюсь. Моли Бога, чтобы это было именно так.

Кэсси медленно встала, словно желая сбросить с себя то давление, которое оказывал на нее сейчас Стормонт.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила она, приближаясь к нему. — Пытать электрическим током? Нашпиговать наркотиками?

— О нет, мы можем быть более изобретательными, чем ты думаешь, — спокойно отреагировал тот, медленно приближаясь к ней. — Возможности сделать чью-то жизнь невыносимой практически безграничны. Ты не представляешь себе, каким ужасным может быть поселившийся в душе страх, как он может легко разрушить всю твою жизнь, которая станет насквозь прогнившей и тоскливой. И при этом — никакой возможности укрыться от всепожирающего страха.

— Слишком самонадеянное допущение.

— Не думай, что ты внезапно обрела иммунитет от страха. Это никому не под силу. И не надо тешить себя надеждой, что я этого не сделаю.

— Я знаю, — прошептала она с нескрываемым гневом в глазах. — Но я избавлю тебя от подобного удовольствия. Ева уехала в Халонг-Бэй, чтобы с кем-то повидаться. Это абсолютная правда. Когда шофер Фрейзера высадил нас, она сказала, что ей нужно встретиться со своим другом в Ханое, а потом взяла машину и отправилась в Халонг-Бэй.

— Что ей там нужно?

— Не знаю. Она не сказала. — Кэсси пристально посмотрела ему в глаза и впервые почувствовала в душе необъяснимый страх.

— Хорошо, возможно, нам удастся остановить ее, если мы отправимся туда на вертолете. — Он немного помолчал. — Скажи, почему Фрейзер решил отпустить вас?

Кэсси почувствовала, что врать стало намного легче, когда он уже единожды поверил ей.

— Я всем сказала, что еду в этот лагерь, чтобы повидаться с Евой и с ним. Думаю, что его это напугало. К тому же я не вижу никаких причин задерживать нас там.

Кэсси с невинным видом пожала плечами, и Стормонт подозрительно покосился на нее.

— Ну ладно, — продолжала она, уступая его нажиму. — Я знаю, что он что-то замышляет, иначе просто не приехала бы сюда. Но мне неизвестно, что именно он задумал, а самое главное, он знает, что я ничего не знаю. Видимо, поэтому он и решил оставить нас в покое.