Лорен Вайсбергер - Прошлой ночью в «Шато Мармон»

— Правда? — переспросил он с не меньшим удивлением.

— Да, почему бы и нет?

В самом деле, подумалось ей, почему бы и нет? Других перспектив не предвиделось, даже телевизор с Нолой посмотреть не удастся. Завтра нужно было начинать пятнадцатистраничный доклад, который следовало сдать через две недели. И еще в планы Брук входили такие интереснейшие мероприятия, как стирка, посещение спортзала и четырехчасовая смена в кафе. Чего ради спешить домой?

— Отлично! У меня как раз есть на примете одно местечко. — Трент любезно настоял, что сам оплатит счет, и наконец они ушли.

Всего через два квартала Трент свернул прямо перед Брук, заставив ее остановиться, и галантно открыл ей дверь самого скандально известного нью-йоркского бара. Это было последнее место в центре Манхэттена, куда нормальный парень повел бы новую знакомую, если только он не планировал подсыпать ей рогипнола [4] Рогипнол — расслабляющий седативный препарат. и затащить в постель, но Брук только обрадовалась, что громкая музыка помешает продолжать наскучивший разговор. Она выпьет пива, может, даже две кружки, послушает хиты восьмидесятых годов из репертуара музыкального автомата и к полуночи доберется до дома, где ляжет спать — одна.

Глаза привыкли к полумраку лишь через несколько мгновений, но голос Брук узнала сразу. Всмотревшись в пианиста на эстраде, она замерла от неожиданности, настолько знакомой была картина; пальцы летали по клавишам, а исполнитель, почти касаясь губами микрофона, пел ее балладу собственного сочинения, которую она так любила: «Женщина сидит в комнате одна, / Одна в тихом доме, как в могиле, / Мужчина пересчитывает драгоценности в своей короне: / Что нельзя сберечь, измеряют в фунтах». Брук не могла сказать, сколько времени простояла в дверях, заслушавшись и забыв обо всем на свете, но, видимо, достаточно долго, потому что Трент счел нужным заметить:

— Талантище, слов нет. Пойдем, вон там есть свободные места.

Взяв Брук повыше локтя, он потянул ее за собой через толпу. Едва она успела присесть и положить сумочку на стол, как песня закончилась, и Джулиан объявил перерыв. Трент что-то говорил, перекрикивая шум бара, но Брук не слышала его, она не сводила глаз с пианиста.

Все произошло так быстро, что она не успела опомниться: Джулиан снял гармонику с электрооргана и спустя мгновение оказался возле их столика. Как всегда, он был одет в простую белую футболку, джинсы и вязаную шапочку, на этот раз баклажанового цвета; лицо и руки были чуть влажными от пота.

— Привет, рад видеть, — сказал Джулиан, хлопнув Трента по плечу.

— Взаимно! Похоже, первую часть мы пропустили. — Рядом освободился стул, и Трент подтянул его для Джулиана. — Падай, глина.

Джулиан, поколебавшись, с чуть заметной улыбкой взглянул на Брук и сел.

— Джулиан Олтер, — представился он, протягивая ей руку.

Брук хотела ответить, но ее перебил Трент:

— Господи, какой я растяпа, и кто только учил меня манерам! Джулиан, это моя, хм, это Брук. Брук…

— Грин, — улыбнулась она, радуясь, как удачно Трент подчеркнул, что они едва знакомы.

Они с Джулианом обменялись рукопожатием — странный жест в переполненном баре, но Брук не помнила себя от волнения. Она пристально смотрела на пианиста, который шутил с Трентом, прохаживаясь насчет какого-то их общего знакомого. Джулиан был всего на пару лет старше Брук, но выглядел гораздо более опытным, знающим, хотя она не могла бы точно сказать отчего. Нос у него был слишком длинным, подбородок несколько слабым, бледность стала еще заметнее сейчас, когда лето кончилось и все успели запастись сезонным витамином Д. Зеленые глаза казались невыразительными, а стоило ему улыбнуться, их окружали тонкие морщинки. Если бы Брук не слышала его песен и прекрасного голоса, заставляющего замирать зал, если бы она увидела его вот так, в вязаной шапочке и с пивом в руке в переполненном баре, то не взглянула бы на него второй раз. Но сейчас у нее сладко замирало сердце.

Приятели оживленно болтали, Брук смотрела на них, и вскоре Джулиан — а не Трент! — спохватился, что она сидит с пустыми руками.

— Позвольте угостить вас пивом, — сказал он, оглядываясь в поисках официантки.

Трент тут же вскочил:

— Я сам схожу. Мы только что пришли, у нас еще не взяли заказ. Брук, ты что будешь?

Она назвала первую пришедшую в голову марку пива. Джулиан протянул пустой бокал:

— А мне спрайт, если можно.

Когда Трент ушел, Брук запаниковала: о чем говорить с Джулианом? О чем угодно, напомнила она себе, только не о том, как она носится за ним по всему городу.