Лорен Вайсбергер: Прошлой ночью в «Шато Мармон»

— Еще, еще!

Джулиан покраснел и наклонился к микрофону.

— А теперь я спою «Ветер в моих крыльях» специально для счастливой пары, если новобрачные не возражают.

Он повернулся к Тренту и Ферн, которые тщетно пытались скрыть ужас, выждал долгую секунду — в шатре стало совсем тихо — и раскололся:

— Да я пошутил! Конечно, если вы желаете, чтобы я…

Трент вскочил и принялся шутливо тузить Джулиана. Ферн присоединилась к ним минутой позже, расцеловав в щеку и вымазав слезами. И снова гости смеялись и пили за здоровье молодых. Джулиан прошептал что-то Тренту на ухо, они обнялись. Оркестр заиграл мягкую фоновую мелодию. Джулиан подошел к Брук и, не говоря ни слова, повел ее через толпу обратно в коридор.

— Прекрасная речь, — севшим голосом сказала она.

Он взял ладонями ее лицо и посмотрел прямо в глаза.

— В ней каждое слово правда, могу поклясться.

Она прильнула к нему и поцеловала в губы. Поцелуй длился всего секунду, но Брук подумала, что это лучший поцелуй в их жизни. Она уже хотела обнять Джулиана за шею, когда он потащил ее к выходу, спрашивая на ходу:

— У тебя пальто есть?

Брук пристально посмотрела на курильщиков в дальнем конце аллеи и кивнула:

— В гардеробе.

Джулиан снял пиджак и помог Брук его надеть.

— Пойдешь со мной? — спросил он.

— Куда? Гостиница далеко, пешком не добраться, — шепнула она, когда они проходили мимо курильщиков, огибая дом вдоль стены.

Джулиан положил ей руку чуть ниже талии и решительно повел на задний двор.

— Уехать нам нельзя, но никто не будет возражать, если мы ненадолго исчезнем.

За двором начиналась тропинка, ведущая к пруду. Джулиан жестом предложил Брук присесть на каменную скамью у воды.

— Так нормально?

Сквозь тонкую ткань платья каменное сиденье показалось Брук ледяным. Пальцы ног начало пощипывать.

— Холодновато немного.

Он обнял ее и прижал к себе.

— Так для чего мы сюда пришли, Джулиан?

Он взял ее за руку.

— Когда я был в Нью-Йорке, приезд сюда казался мне бредовой идеей. Я пытался убедить себя, что лучше оставить все как есть, но ошибался. У меня было достаточно времени на раздумья, и я хочу, не теряя ни минуты, рассказать, к чему пришел.

— Ну попробуй.

Он взял другую руку Брук.

— Я летел с Томми Бейли, певцом, который пару лет назад победил на конкурсе «Американский идол».

Брук кивнула, решив не упоминать о знакомстве с Эмбер или о том, что про Томми она знает более чем достаточно.

— Первым классом летели только мы двое. Я направлялся в Англию работать, а он в отпуск — у него перерыв между выступлениями, снял где-то чумовую виллу. И вдруг меня как водой окатило — он летел один!

— Ты что, такой наивный? Это же не значит, что на вилле он будет грустить в одиночестве…

Джулиан приподнял ладонь, останавливая ее:

— Нет, все правильно, это так. Он не закрывая рта распространялся о девушках, которые его там ждут или сразу прибегут, только он свистнет. Его сопровождали пиар-агент, менеджер и какие-то друзья, которым он оплатил билеты. Неловко сказать, но мне показалось, что ему приятно иметь свиту, слушать лесть… Это многим нравится, я видел. Он пил, не зная меры, моментально надрался и над Атлантикой уже рыдал, говорю тебе, захлебывался слезами и лепетал, как тоскует по бывшей жене, родственникам и друзьям детства. Говорил, его окружают люди, которых он знает максимум пару лет, и всем от него что-то нужно. Томми совершенно расклеился, Брук, он вообще невротик законченный, а я смотрел на него и думал: «Не дай мне Бог стать таким же».

Брук наконец выдохнула — бессознательно, она задержала дыхание в самом начале разговора. Джулиан не хочет превращаться в Томми Бейли — вот слова, которых она так долго ждала.

Брук подняла глаза на мужа.

— Я тоже не хочу, чтобы ты стал таким, но и камнем у тебя на ногах я висеть не желаю. Не хочу быть сварливой женой, которая вечно придирается, угрожает, ставит условия и спрашивает, когда ты придешь домой.

Джулиан удивленно приподнял бровь:

— Как так? Ты же это обожаешь!

Брук немного подумала.

— Да, ты прав. Я это обожаю.

Оба улыбнулись.

— Слушай, Ру, я все время прокручиваю в голове вот что. Конечно, должно пройти время, прежде чем ты снова сможешь мне доверять, но я готов ждать сколько понадобится. Подвешенное состояние, в котором мы сейчас находимся, — это кошмар. Если ты по-прежнему ничего не хочешь слушать, знай: я буду за нас бороться. И сейчас, и потом.