Шона Делакорт - Аукцион холостяков

— Ничего не поделаешь, улица. Я еще мягко выразилась. Для учтивости и воспитанности здесь нет места.

— Как она попала к вам?

— Билли нашел ее как-то в шесть часов утра. Она сидела у подъезда своей многоэтажки, вся в синяках, съежившись от холода. Он быстро выяснил, что ее мать с дружком куда-то умотали, бросив Дженни одну. Тогда он привел ее сюда. Она до сих пор побаивается мужчин, но это скоро пройдет. К счастью, этот прихлебатель появился у матери недавно, и воспоминания о нем еще можно стереть.

Черил понравилась Скотту. Работник она, кажется, неплохой и, подобно Кэтрин Фэрчайлд, всей душой отдается делу благотворительности.

— Вы здесь постоянно работаете — я хочу сказать, на жалованье, а не на общественных началах?

— Да, я и делопроизводитель, и секретарь, и старший мойщик бутылок, и магистр психологии. Это Кэтрин предложила взять сюда специалиста по детской психологии, а не социолога, или администратора, или кого-то из социальной службы, как это обычно делается. Даже если дети проведут здесь всего несколько недель, тем важнее с первых же минут оказывать им психологическую помощь. Мы пытаемся не просто давать им удобное временное пристанище, пока они не вернутся домой или не попадут в приемные семьи. Самые маленькие, вроде Дженни, при своевременной помощи имеют шанс избавиться от душевных травм: ведь они сравнительно недолго подвергались жестокому обращению. С Дженни еще проще — мать ее не била, а новый “папаша” появился не так давно. Мы должны убедить малышей, что кто-то радеет за них. Кэт от этого никогда не отступится. Дети должны знать, что они не одни, а в случившемся их вины нет. — Черил посмотрела на дверь, куда Кэтрин унесла девочку. — Дженни просто повезло. Лучше Кэт о ней никто не позаботится.

У Скотта вызревала мысль, которая, не попади он сюда, никогда не пришла бы ему в голову.

— Кэт говорила что-то о помощнике. Вам какого рода помощь требуется?

— Любая сгодится. Вообще-то мне нужен ответственный человек, умеющий работать с бумагами и с людьми и способный выдерживать напряжение и стресс. Всякий раз, как сталкиваешься с правительственными органами, количество бумаг удваивается. Словом, этот человек должен быть моим ассистентом-администратором. Весьма замысловатая профессия. Он должен делать все понемногу, а оценить его усилия смогу только я. Мне надо переложить на кого-то часть вот этого груза, — она кивнула на стол, заваленный папками, — чтобы я могла больше времени проводить с детьми. — Она подняла голову и вопросительно посмотрела на Скотта. — Вы хотите кого-то предложить?

Скотт улыбнулся и подмигнул ей.

— Возможно.

— Ну вот и все. — Кэтрин появилась из задней двери. — Дженни спит. — Она повернулась к Скотту. — Простите, что так получилось. Девочка еще не совсем привыкла здесь и боится новых людей. Я думала, что она спокойней примет вас, раз вы со мной. Видимо, надо немного подождать. — Ее лицо прояснилось. — Пойдемте, я вам все покажу. — Она схватила его за руку и потянула за собой. — Я хочу, чтобы вы сами увидели, чем мы занимаемся.

Даже после того, как она отпустила его руку, Скотт ощущал волнующую теплоту ее прикосновения. Не меньше получаса она водила его по дому, рассказывая, как этот центр лавирует между реальными нуждами людей и бюрократией правительственных органов и судов. Имеется лицензия на содержание одновременно десяти детей. Предполагалось, что они будут попадать сюда ненадолго, но на поверку некоторые вынуждены проводить здесь по несколько месяцев, пока не решится их дальнейшая судьба. Кроме Черил, штат составляют еще шесть служащих.

— А какое отношение имеет к вам Билли? Черил сказала, что это он привел сюда Дженни.

— Билли Санчес живет здесь неподалеку. Он помогает нам кое в чем. Мы с ним познакомились четыре года назад. Этот центр был тогда всего три месяца как открыт и, как и все здания в округе, подвергался беспрестанным вандалическим набегам. Однажды в парадную дверь врывается этакий тринадцатилетний гаврош и втаскивает за собой чумазую девчушку лет восьми. Пошарив глазами по сторонам, он требует вызвать самого главного. Я собираюсь с духом и, стараясь не выдать замешательства, говорю, что это я. Смерив меня взглядом, он интересуется, не моя ли та шикарная тачка перед входом. Моя, говорю. Тогда он фыркает мне в лицо, цедит, мол, так и знал, что туг порядочных людей не найдется, и тянет малышку к выходу. А девчушка до того перепугана, что я чувствую — нельзя отпускать их, надо по крайней мере выяснить, что к чему. Я подхожу и удерживаю его за руку.