Эдуард Зубов: Случайная любовь

А затем он грудью стал поглаживать ей спину, порой зажимая ее так сильно, что ей трудно было дышать, но пик наслаждения еще не был достигнут.

Словно подсказывая ему, что нужно сделать, Юля убрала из под себя прижимавшиеся к грудям ручки, разметала их по сторонам и лежала теперь на животе распростертой. Следуя сладострастному инстинкту, Сережа подвел свои руки под ее груди, и нежные холмики оказались у него в ладонях, которые он то нежно сжимал, то разжимал, а она, словно мурлыкающая кошечка, которую гладили, продолжала постанывать. Только вот как с нее стянуть обтягивающие ее ножки брючки, ведь в этой позе сделать это так неудобно!

И Сережа вдруг, крепко обхватив Юлю, и прижимая ее к своему телу, перевернулся. Теперь он лежал на спине, а она лежала спиною на его груди. И в этом тоже была какая-то непознанная еще ими новизна.

Его руки скользнули вниз к ее животу, погладили его, устремились вверх, сжали холмики грудей, а затем он сильно-сильно прижал Юлю к себе, так что она, выдыхая, испустила сладострастный стон, затем это повторилось еще и еще раз.

«Сегодня ее брючки на ремешке», – подумал Сережа, в то время как его руки то гладили ей животик, то спускались на бедра. Но как его расстегнуть?! Ему казалось, что у ремешка имелся какой-то особый секрет.

Но в эту ночь для него не было ничего невозможного. Сережа нащупал пряжку и попытался определить запор на ощупь, но Юля зашевелилась. В том ее движении он усмотрел признак недовольства. И потому вновь стал ласкать ее груди, затем его руки опустились ей на животик, на бедра; он вновь нащупал пряжку и, как ни странно, она щелкнула, расстегнулась.

Сережа вновь стал ее целовать, но на этом их влечение друг к другу не могло остановиться, ибо их неистовое стремление к взаимному обладанию могло утолиться, только если бы каждый из них на самом деле впитал в себя и усвоил каждую частичку тела и души другого.

Сережа потянул брючки вниз. На этот раз Юля приподняла стан, прогнулась, брючки съехали…

Она лежала перед ним совсем нагая и как-то естественно не стеснялась своей наготы. И он был нагой. Любовная игра продолжалась. Сережа вновь прильнул к ней, чтобы еще и еще раз насладиться манящим, волнующим, свежим, испускающим благоухание телом.

Их руки словно не находили себе места в ласках: то скользили по плечам, спине, то оказывались на бедрах. При этом каждый из них, ощущая под ладонями шелковистую, горячую кожу, испытывал непередаваемое словами чарующее чувство.

Юля, чувствуя, как к ее животу прижимается и трется «дружок», на этот раз не только подумала, но прошептала: «Я умираю!»

А у Сережи возникло инстинктивное желание погладить ее тело своим «дружком», но перед этим он поймал ее маленькую ручку и подвел ее к «дружку». Пальчики скользнули по всей его длине. Не иначе как ее интересовала его величина. Ручка отдернулась. Юлю охватил восторг и в трепете она забилась. А он, следуя зову природы, не без гордости и удовлетворения стал гладить «дружком» ее животик.

Юля то извивалась, то, прогибаясь, отстранялась от Сережи, то вновь прижималась к «дружку», а когда «дружок» настойчиво уперся ей в пупок, она задохнулась, незнакомое до сих пор чувство, словно чарка сразу выпитого большими глотками крепкого вина, вскружила ей голову.

– Еще! – не своим голосом вскрикнула она в тот момент, когда он отстранился, а к ней отчасти вернулось ощущение реальности.

Но в этот момент его пальцы скользнули вниз, коснулись влажного горячего входа и стали нежно поглаживать его.

Она окончательно обезумела. Он тоже обезумел, подсунул руки под ее таз, он приподнялся, бедра раздвинулись. Она, желая его принять, выгнулась и, прижимая его к себе, стала царапать коготками его еще не зажившую от царапин спину.

А его «дружок» осторожно, словно желая поласкать все, что могло встретиться на его пути, устремился к заветной цели.

И вдруг она резко вскрикнула, вскрикнула так, как обычно кричат от сильной внезапной боли, а он и не осознал, что же произошло. Его «дружок» был настолько возбужден, что почти ничего и не почувствовал.

Ее бедра сжались. Он даже не предполагал, что они могут так сильно сжаться, что в хрупкой изящной девочке может быть столько силы. «Дружок» ретировался и сник.

Сережа, лежа рядом, приходя в себя стал ее целовать. В лунном свете он пытался уловить выражение ее лица, но оно было неуловимо. Юля резко вдруг отстранила его от себя и села.

– Кровь, – чуть слышно прошептала она без всякого оттенка чувств, видимо еще до конца не осознавая, что же произошло, ощупывая пальчиками определенную часть своего тела.