Эдуард Зубов - Случайная любовь

– Как хорошо все знать, – то ли в шутку, то ли всерьез заметила Юля, посматривая на него любящими, блестящими глазами.

Крупные капли с силой продолжали бить по земле, заволакивая ее мелкой водяной пылью. Перед стогом замутилось, стало совсем темно. Налетевший вдруг свежий ветер в брызги разбивал сплошные струи дождя и, казалось, какие-то тени стали носиться перед ними.

Молнии то и дело сверкали малиновым светом, гром весело катался по небу из конца в конец. Перед стогом образовалась большая лужа; она росла, вздувалась и, обогнув кусты, поползла, оставляя за собой пенистый след, к реке.

И вдруг, не прошло и получаса, все стихло; лишь только мелкие капли беззвучно продолжали капать на землю.

– Как свежо, сказала Юля, высунулась из норы и, проверяя, идет ли еще дождь, протянула к небу маленькую ручку. Сережа последовал ее примеру.

– Озон, – заметил он.

Дождя уже не было и, казалось, земля вздохнула с облегчением от многодневного зноя. Лужи около стога не стало. Проснулись твари, были слышны шорохи, которые волновали, словно кто-то нашептывал на ухо, задорил, звал к иной беспечной жизни.

Черная туча, предвещая изменение погоды и похолодание, медленно уходила на юг. Над ними таяли мутные клочья облаков, а дальше уже просматривалось звездное небо.

– Тебе не холодно? – обнимая Юлю за плечи, нежно целуя ее в изгиб шеи, участливо спросил он.

– Нет. – Она освободилась от его рук и как-то странно посмотрела на него. Глаза ее вызывающе блестели, и вся она задышала чем-то порочным и увлекательным.

Изогнувшись гибким красивым телом, щурясь и ласково улыбаясь, она, видимо решив, что в ее волосы может набиться сенная труха, запрокинула руки и, инстинктивно чувствуя, что эта ее поза сводит Сережу с ума, стала собирать распущенные волосы в узел.

Сережа не сводил лихорадочно блестевших глаз с ее выступающих холмиками грудей, со стройных, красивых, обтянутыми брючками ножек. Они были согнуты в коленях и чуть раздвинуты.

Юля перехватила его взгляд, как-то по-озорному посмотрела на него и сомкнула колени. Она, видимо, догадывалась, что это ее движение в еще большей степени возбуждает его. По ее губам пробежала еле уловимая загадочная улыбка.

Наконец, волосы были у нее уложены. Юля обхватила колени и, как бы спрашивая: «Ну, что же дальше?» – посмотрела на него. Ее ноздри расширялись от пряного запаха сухого и мокрого душистого сена, мелкая сенная пыль уже ассоциировалась у нее с чувственностью, возбуждала ее и приятно щекотала ноздри.

Ночь, проливной ливень, сверкающие молнии, раскаты грома и они, спрятавшиеся в стоге сена, все это придавало их любви особую новизну, свежесть и неповторимость.

Сережа горел. Пока она укладывала волосы, он не знал, чем занять руки, губы и теперь, сразу повалив ее на спину, стал горячо целовать в шею. Его руки сжимали, ласкали ей плечи, от чего она, все больше и больше возбуждаясь, сладостно застонала.

Через тонкую ткань блузки он не прощупал лифчика, – это совсем вскружило ему голову. Желая зацеловать, прижать к груди холмики ее грудей, он стал расстегивать, в очередной раз думая, почему человечество ничего более подходящего не придумало, выскальзывающие из-под его пальцев пуговки. Ему хотелось не просто распахнуть на ее груди блузку, а полностью сразу же снять ее, вновь в полной мере насладиться, обладать ее телом.

Не сопротивляясь, Юля прогнулась, блузка слетела с ее плеч. У нее мелькнула мысль, что блузку следовало, чтобы не помять, отложить в сторону, но Сережа, уже куда-то ее закинув, стаскивал рубашку с себя, а затем повалился на нее.

Юля издала негромкий, манящий, возбуждающий его сладостный стон. Отдаваясь его поцелуям, она как обычно запрокинула голову. У нее возникло желание быть зацелованной не только в шею, лицо, холмики грудей, но и в каждый уголок ее тела. Она, извиваясь, подставляла под поцелуи то руки, то груди, то плечи, а когда он спустился ниже и стал целовать животик, ее маленькие ручки зарылись у него в волосах. Они то прижимали его голову к животу так сильно, что он не мог дышать, то опускали ее для новых поцелуев.

Чтобы перевести дух, Сережа на мгновенье замер, и Юля неожиданно отстранила его. Он даже не успел сообразить, что к чему, как она перевернулась и легла на живот, подставляя ему для поцелуев спину.

Это было что-то новое в их любовной игре. Сережа на мгновенье замер, но скоро очередная волна страсти подняла их на гребень.

Он, словно искусный массажист, то, лаская, скользил ладонями вдоль позвоночника, то его руки прощупывали ей хрупкие ребрышки, то сжимали подрагивающие плечи, то опускались на бедра и ягодички, то вновь скользили ладонями вдоль позвоночника, а она постанывала.