Екатерина Вильмонт - Кино и немцы!

— Это кто? — спросила Василиса.

— Наполеон.

— А зачем?

— Что зачем?

— Зачем он тут стоит?

— Да ни за чем. Подарил один дурень, ну не выбрасывать же великого императора.

— А если разобьется, вам жалко будет?

— Да нет. Ты хочешь его разбить? На здоровье.

— Нет, зачем, я так спросила… А этот Наполеон, он, что ли, торты любил?

— Может быть, я как-то не задумывалась… Знаешь, вчера папа звонил.

Василиса поставила на место бюстик и спрыгнула на пол.

— Что он сказал?

— Что приедет за тобой шестого и что обязательно еще позвонит. Ты давно проснулась?

— Не очень.

— Что ты хочешь на завтрак?

— Мюсли с молоком.

— А у меня нет мюслей. Потом сходим, купим, какие ты захочешь. Может, овсянку?

Василиса скроила такую рожу, что Майя сразу поняла — овсянка не пройдет.

— А хочешь «арме риттер»?

— Что? — удивилась Василиса.

— Жареный белый хлеб, вымоченный в молоке. Можно с медом, можно с вареньем.

— Хочу, это, наверное, вкусно.

— Очень! — воскликнула Майя. У нее у самой потекли слюнки при воспоминании об этом блюде ее детства.

— А как, вы сказали, это называется?

— Моя бабушка называла это «арме риттер», то есть бедный рыцарь. Это по-немецки.

— А варенье у вас какое есть?

— Вишневое и клубничное. Ты какое больше любишь?

— Вишневое, — уверенно ответила Василиса и побежала в ванную комнату.

— Как ты вкусно готовишь! — воскликнула она, умяв уже третий кусок жареного хлеба с вишневым вареньем. — Ой, простите! — поправилась она тут же.

— Ничего, говори мне «ты», так всем удобнее. — Ну, что мы с тобой сегодня будем делать?

— Я хочу в Кремль!

— Попробуем! Вчера один дядька обещал достать билеты в цирк, в театр, но, похоже, обманул.

— Тот, который Наполеона подарил?

— Нет, совсем другой.

— Мужчины все обманщики, — вздохнула Василиса.

Но тут зазвонил телефон.

— Это папа! — закричала Василиса.

— Нет, папа утром очень занят.

— Майя, это Борис… С добрым утром.

— С добрым утром, Борис Андрианович, — обрадовалась Майя. — Я уж решила, что вы не позвоните.

— Ну что вы! Просто я вчера предпринимал титанические усилия, чтобы обеспечить Василисе культурную программу, и закончил очень поздно, звонить в такой час было уже неприлично.

— И ваши усилия увенчались успехом?

— Вы улыбаетесь, да? Мои усилия были ненапрасны. Сегодня мы идем в цирк, все втроем! На дневное представление. Завтра на «Щелкунчика».

— Тоже втроем?

— Я сто лет не был на балете. А еще завтра мы пойдем в дельфинарий, а на четвертое я ничего не наметил, вдруг отец рано заберет девочку… Вы, кстати, с ним связались?

— Да, я расскажу при встрече. Спасибо огромное.

— Я заеду за вами в половине двенадцатого.

— Ну вот, мы сегодня идем в цирк! — возвестила Майя.

— А в Кремль?

— Успеем и в Кремль, не волнуйся. Ты в цирке была когда-нибудь?

— Была, с бабушкой в Екатеринбурге.

— А балет видала?

— Только по телевизору, папа говорит, это скукота!

Много твой папа понимает, подумала Майя, но вслух сказала:

— Нет, балет — это очень красиво! И тут опять зазвонил телефон.

— Это точно папа!

И Василиса схватила трубку.

— Слушаю! Папа? Ой, извините, сейчас. Это тебя. — Лицо у нее стало грустное.

— Алло!

— Майка, откуда у тебя взялся ребенок? — смеялась Инна. — Я подумала, ты уже вернулась… Ну как съездила? Как тетушка? «Все девушкой, Минервой?» — процитировала она «Горе от ума».

— Она в больнице, я не ездила… — ляпнула Майя. — Она не хочет.

— Что ж ты не позвонила, не пришла встречать? И что с теткой?

— У нее… печень… Она очень раздражена.

— Тетушка или печень?

— Обе!

— А ребенок откуда?

— Ой, Инка, тут такое творится! Василиса, иди одевайся!

Майя поведала подруге историю появления в ее доме Василисы.

— Обалдеть! Кино и немцы! — отреагировала Инна.

— Инка, что за выражение? — засмеялась Майя.

— Понимаешь, Федька привел девицу, которая на все закатывала глаза и восклицала: «Кино и немцы!» Вот я и заразилась.

Борис Андрианович ждал внизу, стоя у своей «Нивы».

— О, девушки, привет!

— Добрый день, — улыбнулась Майя.

— Здрасте! — сделала книксен Василиса.

— Прошу садиться.

— А вы кто, Майин папа?

— Да ты что! — испуганно воскликнула Майя.

— Я таким старцем выгляжу? — усмехнулся Борис Андрианович.

Но Майя почувствовала, что ему это было неприятно.

— Василиса от смущения сболтнула глупость, — решила поправить дело Майя. — А мы в какой цирк едем, в старый?