Екатерина Вильмонт: Кино и немцы!

Поеду за билетом, решила она, и тут же позвонил Борис Андрианович. Увидав его телефон на определителе, она не стала снимать трубку. Зачем?

В купе с ней оказалась весьма разговорчивая дама, только сегодня утром вернувшаяся из Парижа, полная впечатлений и явно ни с кем еще ими не поделившаяся. Майя была первой слушательницей. Правда, вскоре ее начало клонить в сон, однако дама все продолжала вещать.

— Вы знаете, я попала там на экскурсию по местам «Кода да Винчи»! Представляете, как интересно? К сожалению, это была только часть большой экскурсии — там и Англия, и… Ой, вы спите, да?

— Извините, у меня был тяжелый день. Спасибо за рассказ, мне было очень интересно…

— Да? Я не заметила, — обиженно пробурчала дама. Но Майя сделала вид, что не расслышала.

Проснувшись утром на подъезде к Петербургу, она подумала: за каким чертом я сюда приперлась? От чего я бегу на сей раз? От кого? От господина Ясного? Зачем? Он и не думает за мной гнаться. Позвонил из вежливости, и все. Мысль о том, что придется сейчас бродить по сырому, еще темному городу, была противна. Надо, пожалуй, сходить в Русский музей, сегодня он, наверное, открыт, эта мысль немного согрела душу. Одной из любимейших работ в Русском музее, как ни странно, был плакат Валентина Серова к спектаклю Анны Павловой. Во всяком случае, она запомнила его с детства, когда ходила в музей с мамой. Любовь матери к Серову в полной мере передалась и ей. Настроение несколько улучшилось. Но когда она сошла на перрон и промозглый сырой воздух наполнил легкие, она подумала: что я за нелепое существо… И прибавила шаг.

— С добрым утром, Майя! — сказал кто-то знакомым голосом. Она резко остановилась.

— Вы?

Перед ней стоял Борис Андрианович.

— Я! Слава богу, я вас не прозевал! Вот! — Он протянул ей букет ярко-желтых хризантем, которые, казалось, осветили утреннюю тьму Петербурга.

Она не верила своим глазам.

— Как вы сюда попали?

— Прилетел вчера! А сегодня примчался на вокзал и сразу увидел вас. Повезло!

— Но как вы узнали?

— Мне позвонила Василиса…

— Нет, правда? И она вам сказала, что я…

— Что вы уезжаете в Петербург к тетушке, ну я и решил махнуть… авось тут я смогу заслужить прощение…

— Прощение? — дрогнувшим голосом переспросила Майя.

— Я случайно увидел журнал с Женькиным интервью и вдруг подумал… Вы видели это интервью, да?

— Да… Но как вы догадались?

— Вы обиделись? Я понимаю… Я просто по привычке сболтнул… Я так частенько защищался, но я вовсе не хотел защищаться от вас, видит бог, не хотел!

— У вас такая интуиция? — поразилась Майя.

— Только когда я сильно влюбляюсь… Вот…

— С ума сойти!

— Ну, Майечка, милая, что ж мы тут стоим на холоде, поехали, я отвезу вас к тетушке. Где она живет?

Майя посмотрела на него долгим взглядом и загадала: если он поймет то, что я сейчас скажу, у нас, возможно, есть будущее, и дрожащим голосом произнесла:

— Нет, Боря, Бенбери умер.

Он посмотрел на нее с изумлением:

— Но зачем? Зачем ты выдумала эту тетку?

— Я тоже защищалась…

Она встала на цыпочки, обняла его и поцеловала в подбородок.

Он понял. У них, пожалуй, есть будущее. Кино и немцы!