Клер Кальман - Слово на букву «Л»

Но она думает только об Уилле. Она рада, что его портрет выставлен в окне, лицом к улице, и ей не приходится все время натыкаться на него взглядом, когда она оглядывает зал. Белла все думает о том, как ему понравился бы этот вечер, что бы он сказал: его бы рассмешил вон тот человек, который рассматривает ее работы, почти уткнувшись в них носом. Она представляет себе, как Уилл касался бы ее рукой, проходя мимо нее, как он небрежно убирал бы волосы с ее лица. Ему понравился бы Доналд Макинтайр с его сухим юмором и острым умом. Здесь была куча канапе и много других закусок. Уилл любил еду на палочках. («Разве тебе не нравится слово gourjons? Оно такое пухлое, как твои руки», — поддразнивал он ее. «Они совсем не пухлые», — шутливо отбивалась она от него. «Пухлые, пухлые», — настаивал он, покусывая их.)

— Подпиши мне, пожалуйста, картину на обратной стороне, Белла, — говорит Селин, — а то на ней только инициалы.

Селин купила картину. Потратила деньги (и довольно много) на картину, написанную Беллой, человеком, которого она знала. Как можно воспринимать всерьез работу человека, с которым ты каждый день споришь, ссориться из-за шоколадного печенья и у которого занимаешь «Тампаксы»?

— Но они такие дорогие, не надо было покупать их здесь. Ведь цены устанавливает галерея, а у них такие высокие комиссионные. Я должна написать для тебя что-нибудь другое.

Селин просит ее заткнуться и не переживать.

— Мне она нравится, и у меня есть для нее отличное местечко, так что позволь мне получить это удовольствие. — Она улыбается. — И я подозреваю, что выгодно вложила деньги.

Белла замечает, как Ник выписывает чек, и хочет остановить его, а Фиона обещает запереть ее на кухне:

— Следовало предположить, что люди будут покупать картины. Для того и проводятся выставки.

Белла ловит Вив.

— Вы это делаете, потому что жалеете меня? Признайся.

— Совершенно верно. И даже собираемся повесить ее над камином, настолько нам тебя жалко. Не будь дурочкой. Ник ничего не делает просто из вежливости, ты же это прекрасно знаешь.

— Правда. — Ник наливает вино. — Меня не проведешь. Мы, циничные коллекционеры, скупим твои картины по дешевке. Ну, не так чтобы уж совсем по дешевке…

— Заткнись. Возьми-ка лучше вот этот, с грибами.

На следующий день время на работе у Беллы пролетело быстро. Энтони, вернувшись с обеда, приносит берет и нахлобучивает ей на голову:

— Теперь ты признанный художник и должна носить его, не снимая.

Вернувшись домой, она падает на диван и снова вспоминает вчерашний вечер. В дверь звонят.

Это всего лишь Свидетели Иеговы, говорит она себе, приостанавливаясь перед зеркалом, чтобы поправить волосы. Наверное, это кто-нибудь собирает вещи для бездомных. Или это Вив хочет узнать, как просеивать муку.

Она открывает дверь.

— И что же это такое, позвольте узнать, мисс Крейцер? — Джеральд машет перед ее носом приглашением на выставку.

— А, привет, папа. Это приглашение. — Ее плечи опускаются от разочарования. — На выставку. А ты что, просто проходил мимо?

— Очень мило. И когда же состоялось открытие? И почему приглашения не дошли до нас вовремя?

— Не имею представления. Это почта так работает. Ужас, да? — Она цокает языком и качает головой.

За плечом отца она видит мать. Алессандра топчется на улице, словно не решаясь войти в берлогу к медведю.

— Привет! — Белла не узнает собственного голоса, так пронзительно и натужно весело он звучит. Откашлявшись, она повторяет: — Э-э, привет, мам. Заходи, заходи скорее.

— Спасибо, дорогая. — Алессандра осторожно вступает в прихожую. — Представь, дорогая, на приглашениях стоял почтовый штемпель — вчерашним днем! Галерейщики просто обязаны были разослать их гораздо, гораздо раньше.

— М-м-м. — Белла помогает ей раздеться. — Просто недосмотр, не обращай внимания.

— Мы все-таки сходили посмотреть, — говорит Алессандра. — Великолепно! Нам очень, очень понравилось.

Н-да. Конечно.

Джеральда не остановить. Почему она им раньше не сказала? Должно быть, она на седьмом небе от счастья. Он-то точно на седьмом небе. Нужно обязательно организовать частный просмотр, только для них двоих. А картины! Они потрясающие, просто потрясающие. Незабываемые. И зачем они повесили рядом чужие работы, они все равно теряются на фоне ее картин.

Он замолкает, только когда Алессандра перебивает его, но и она не лучше.

— Картины великолепные, — говорит она, — а какие цвета! А как выписаны поверхности, так и хочется прикоснуться.