София Герн - Горький мед

— Я люблю тебя! Просыпайся, сердце мое!

И тут она заметила, что его веки затрепетали и пальцы со сбитыми костяшками согнулись и сжали ее руку.

— Доктор! Доктор! — закричала Полина, не отрывая руки от этих разбитых пальцев и взгляда от его прекрасного лица, покрытого кровоподтеками и ссадинами.

Вбежала сестра и всплеснула руками:

— Что вы делаете, сеньорита?!

— Он может очнуться с минуты на минуту. Ему нужен врач. Срочно!

Но звать доктора не было нужды. Он маленьким круглым колобком вкатился в палату и тут же ринулся к своему пациенту.

— Все уйдите! — крикнул он, и Полина с сестрой подчинились.

В коридоре стоял Риккардо и мял в руках свою потрепанную бейсболку.

— Что случилось? Он…

— Нет! Он почти очнулся! — успокоила старика Полина.

— Слава Пресвятой Деве! — Из груди Риккардо вырвался вздох облегчения. — Но это точно?

— Сейчас выйдет врач и все вам скажет. Я думаю, случилось чудо, — проговорила медсестра.

Доктор действительно вышел через несколько минут, и на лице его играла широкая улыбка.

— Сеньорита! Первое, что сделал наш очнувшийся пациент, спросил, где вы и не приснилось ли ему то, что вы здесь. Конечно, это вопреки всяким правилам, одно то, что вас вообще впустили в палату, но результат оправдывает все. Идите же! Но долго не задерживайтесь. У вас еще будет время поговорить. Теперь у меня нет сомнений. Сеньор Эредья пойдет на поправку. Только вот с корридой ему придется расстаться.

— Слава Пресвятой Деве! — засмеялась Полина. — Мне никогда не нравился бой быков.

Она вошла и приблизилась к нему, встретив немного замутненный, но все равно обжигающий взгляд.

— Кажется, ты сказала, что любишь меня? — Он с трудом произносил слова сухими, потрескавшимися губами. — Или мне это просто послышалось?

— Я сказала: «Я люблю тебя».

— А еще? — Он сделал попытку улыбнуться, но губы лишь скривились от боли. Но эту боль, пока будут заживать раны, он готов терпеть сколько угодно. Только бы она была с ним.

— Еще? Я сказала, что ты — мое сердце.

— А еще?

— Ты… — Она задумалась. — Ты мой горький мед.

— Я настолько ужасен?

— Настолько прекрасен.

— Я люблю тебя, — прошептал он, снова закрывая глаза. Теперь это будет уже совсем иной сон, и он принесет ему здоровье.

В палату зашел врач. Он что-то говорил, но Полина его не слышала. В душе у нее пела гитара, отбивая ритм фламенко, а нахальная пчела все гудела и гудела над ветвями жасмина, прерывая свою вечную песню только тогда, когда собирала нектар. Наверное, этот мед тоже будет немного горчить.