София Герн - Потерянная навсегда

Зарабатывать на жизнь у Маргариты Тропининой не было насущной необходимости. Судьба наградила ее состоятельными родителями, так что она с удовольствием писала и публиковала свои рассказы где придется, теша себя надеждой, что однажды напишет книгу. И она ее написала, излила свою душевную боль в романе, который так понравился Артему. Но все это — прошлое. Как было бы хорошо, чтобы оно больше ее не тревожило! И оставалось лишь на страницах, дышащих неподдельной страстью, которые она вовсе не планировала отдавать на суд читателям. Но Артем был иного мнения. Что ж, может быть, ему виднее. Он, опытный юрист и в настоящее время литературный агент одной из модных писательниц, бросивший все свои юридические амбиции и более чем прилично зарабатывающий на Ольге Граниной, знал, что делает, когда предложил ее книгу новому издательству. Как он сказал, весьма перспективному.

Маргарита потянулась на смятых шелковых простынях и посмотрела на часы, стоящие на прикроватной тумбочке в ее белоснежной спальне в претенциозном стиле Людовик XV. Она прекрасно понимала, что делает, когда выбирала эту искусно стилизованную под старину левкасную мебель, но удержаться не могла. Наверное, сказались все-таки детские фантазии о спальне «настоящей принцессы». Когда она получила от отца в подарок двухкомнатную квартиру в старом, пережившем капитальный ремонт доме на Сретенке, мама ездила вместе с ней по мебельным салонам и ужасалась выбору Маргариты. Но она настояла на своем. «Мне в ней спать!» — заявила строптивая дочка, и мать не стала навязывать свой вкус, который, надо признать, у жены бывшего журналиста-международника, а ныне владельца канала кабельного телевидения, был отменный. Отец только посмеялся над Маргаритиным «людовиком», но деньги выложил не сопротивляясь. Чего только не сделаешь ради любимой доченьки? Маргарита в который раз не без удовольствия оглядела муаровые, цвета увядающей сирени обои на стенах, прихотливо изогнутые формы мебели. Пробивающийся сквозь серебристые шторы луч скупого зимнего солнца отразился в зеркале с резной рамой, в старинной вазе саксонского фарфора просыпались нежные лилии, распространяющие в комнате головокружительный аромат. Надо было все-таки их вынести в другую комнату, а то немного голова болит. Но Маргарита этого не сделала, ее душа вчера вечером требовала романтического, немного печального антуража. Вот с этими самыми цветами, с лиловыми свечами в серебряных подсвечниках, со светлым благоуханным «Шардоне» в хрустальных бокалах, с виноградом, покрытым легкой патиной, с пушистыми чувственными персиками. «Все-таки я ужасно глупая», — подумала она и вздохнула, усмехнувшись своим маленьким, вполне простительным слабостям. В конце концов, какая женщина устоит перед возможностью провести ночь в сказочном замке? Пусть даже уместившемся в небольшой комнате. Какая разница? Главное — атмосфера.

Часы показывали половину двенадцатого. Артем спал на спине в поистине королевской позе, разметавшись почти поперек постели. Его светлые волосы прилипли ко лбу, он отбросил теплое пуховое одеяло — ему было жарко, и Маргарита могла вдоволь налюбоваться его обнаженным сильным телом атлета, человека, который придает собственной плоти большое значение. Даже слишком, на взгляд Маргариты, большое. И как у него хватает терпения на все эти тренажерные залы? Хотя результат просто потрясающий. Она провела рукой по его мускулистой груди, покрытой легким загаром, полученным в солярии, скользнула ладонью по рельефному животу, опустилась ниже. На ее красивом лице заиграла улыбка, длинные пышные рыжие волосы окутали лицо любовника. Артем зашевелился, вдохнул сладкий аромат «Barberry», исходивший от Маргаритиной львиной гривы, проснулся, поймав ее руку, и притянул к себе. Она тут же отпрянула:

— Нет, дорогой! Я просто хотела тебя разбудить.

— И тебе это удалось, — прошептал Артем, и не думающий сдаваться.

Маргарита взяла с блюда, стоящего на столике, персик и впилась в него крепкими острыми зубками. Густой сок потек по ее изящному подбородку, по молочно-белой шее, стекая в ложбинку тяжелой налитой груди. Марго вытащила крупную скользкую косточку и, смеясь, провела ею по животу любовника и отбросила в сторону. Артем посадил ее на себя, обхватив сильными руками тонкую талию, вызывающе круто переходящую в широкие бедра. У нее была фигура женщины, о которой могли только мечтать художники эпохи Возрождения.