Хелен Филдинг - Дневник Бриджит Джонс

Полицейские закатили глаза и устало потащились за мамой, устремившейся обратно в зал выдачи багажа. Облачена она была в черно-белое клетчатое пальто в стиле шестидесятых (возможно, специально подобранное для соответствия полицейской форме), темные очки и головной шарф. Вернулись они через сорок пять минут. Один из полицейских нес в руках пляжную шляпу.

Когда они попытались усадить ее в полицейскую машину, разразился чуть ли не кулачный бой. Папа сидел в своей «Сьерре» и тихо плакал, а я пыталась втолковать маме, что она должна поехать в участок и узнать, будут ли ей предъявлены какие-нибудь обвинения. Но она и внимания не обращала:

– Не говори ерунды, доченька. Ну-ка, иди сюда. Что это у тебя за грязь на лице? Платка разве с собой нет?

– Мама, – протестующе сказала я, когда она достала из кармана носовой платок и плюнула на него, – тебе грозит обвинение в уголовном преступлении, – я попыталась увернуться, но она начала тереть мне лицо, – ты должна сесть в машину и поехать с полицейскими в участок.

– Посмотрим, доченька. Может быть, завтра получится, когда я разберу корзину с овощами. У меня там два фунта картошки оставлено, наверняка проросла уже. И за цветами, пока меня не было, никто не смотрел, не сомневаюсь. Спорим на что угодно, Юна и не подумала отопление выключать.

Только когда к ней подошел папа и коротко сообщил, что дом будет скоро изъят за долги – вместе с овощной корзиной, – она закрыла рот и с обиженным видом позволила усадить себя на заднее сиденье полицейской машины.

57,6 кг, алкоголь: 0, сигареты: 50 (да! да! да!), звонки в «1471», чтобы узнать, не звонил ли Марк Дарси: 12, сон: 0 ч.

9.00.Курю последнюю сигарету перед выходом на работу. В полном раздрызге. Вчера вечером мы с папой два часа провели в ожидании на скамейке в полицейском участке. Наконец из коридора до нас донесся голос:

– Вы совершенно правы, это я! «Женская доля», каждое утро! Разумеется, можно. Ручечка у вас найдется? Тут написать? Кому адресовать? Ах, какой вы негодник. Не представляете, как давно я хотела попробовать…

– Ах, вот ты где, Колин, – произнесла мама, появляясь из-за угла. На голове у нее была полицейская каска. – Машина на улице? У-уф, как хочется поскорее домой и поставить чайник – представить себе не можешь. Юна не забыла таймер включить?

Вид у папы был недоумевающий и удивленный. Я испытывала схожие чувства.

– Тебя что, отпустили насовсем? – спросила я.

– Не говори ерунды, доченька. Отпустили! Откуда я знаю? – ответила она, поведя глазами в сторону старшего следователя и проталкивая меня вперед себя в дверь. Заметив, как следователь вспыхнул и засуетился вокруг нее, я подумала, что ни капли не удивлюсь, если выяснится, что освобождения она добилась путем оказания услуг сексуального характера в комнате для допросов.

– Ну, рассказывай, – приступила я к расспросам, когда папа наконец затолкал в багажник все ее чемоданы, шляпы, соломенного ослика («прелесть какая, правда?») и кастаньеты и включил двигатель. Я приняла твердое решение, что не позволю ей нагло замять всю историю и как ни в чем не бывало снова начать нас третировать.

– Все разрешилось, доченька, просто глупое недоразумение. В машине что, кто-то курил?

– Рассказывай, мама, – угрожающе прошипела я. – Про деньги и про квартиры. Где мои двести фунтов?

– Ах! Да просто возникли трудности с получением разрешения на строительство. В Португалии такая коррупция… Взятки, подкупы. Ужас. Так что Жулиу просто вернул всем задатки. Ой, а отдохнули мы отлично! Погода была переменчивая, но…

– Где Жулиу? – с подозрением спросила я.

– Ах, он остался в Португалии, разбирается с этим разрешением.

– Что будет с моим домом? – не выдержал папа. – И со сбережениями?

– Не понимаю, о чем ты говоришь. С домом никаких проблем нет.

Однако, к несчастью для мамы, когда мы подъехали к дому, все замки оказались заменены, поэтому нам снова пришлось ехать к Юне и Джеффри.

– У-уф, Юна, как я измотана – не представляешь. Думаю, пойду сразу лягу, – заявила мама, бросив взгляд на хмурые лица, остатки холодного ужина и сморщенные кусочки свеклы.

Зазвонил телефон. Папа пошел ответить.

– Марк Дарси, – сообщил он, вернувшись. Сердце у меня заколотилось, и я постаралась придать своему лицу безразличный вид. – Он в Албуфейре. С этим… с мерзким фанфароном… удалось о чем-то договориться и часть денег возвращена. Дом, похоже, мы сохраним.