Валентина Ad - Покаяние (СИ)

- Что ты имеешь ввиду? – Фаина прекрасно помнила каждое произнесенное вчера Анастасией слово, но смысл каждого из них как вчера, так и сегодня, оставался одним – Настя просто на просто перебрала.

- Нууу… Я долго думала стоит ли тебе рассказывать о подобном не писаном правиле данного монастыря… Я все взвешивала… Сначала хотела рассказать. Потом решила, что ты не достойна. Думала если до тебя само собой все дойдет, урок будет намного качественнее.

Фаина глядела на Настю широко раскрытыми глазами и никак не могла взять в толк две вещи – почему та так сильно нервничает, и о каких «не писаных» правилах ей не известно.

- Предупреждаю сразу - я в здравом рассудке. В моем организме нет ни капли алкоголя или еще каких расслабляющих средств. Да в нем вообще за день кроме воды да сорванных с грядки двух огурцов и сворованных с дерева трех яблок вообще больше ничего нет. Благочинная опять устроила мне очередной разгрузочный день. Сразу после завтрака меня попросили явиться «на ковер». После чего я весь день голодала и драяла туалеты. Вот такая-то расплата за роскошь расслабиться после тяжелого трудового дня. Кстати говоря, вчера я набухалась именно потому, что на трезвую голову решиться на подобный разговори было намного сложнее. Так что можно сказать сегодняшний день я провела в жестоких муках от постоянных приступов рвоты вызываемых тошнотворными запахами, благодаря собственной совести. – У Насти на лице появилась гримаса брезгливости. - Короче, как показала практика, пить «для храбрости» я не умею. Я просто ужралась.

- Это, скажем прямо, для меня не секрет.

- Я в курсе.

- Настя, ты прости, но давай к сути. Скоро отведенный для молчания час закончится и все мы должны будем оказаться в своих комнатах. Если, конечно, нет желания получить разгрузочный день. А может и не один.

- Как бы тебе помягче это сообщить… - Анастасия задумалась, Фаина тоже «Подумать только, эта мадам способна щадить чьи-то чувства». – Отец Николай гипер озабоченный чувак и спит практически со всеми послушницами и некоторыми монашками.

Фаина едва не свалилась со скамьи.

- Чтооо?! – Ее глаза практически выпрыгнули из орбит, а тело затрясло от злости. – Да как ты смеешь клеветать! Отец Николай глубоко уважаемый всеми священник. Ты хоть знаешь, скольким людям он помог своим советом? Скольким отпустил грехи? Как у тебя язык повернулся? Настя, это по-моему перебор. Ври, да не завирайся.

- Я не вру! – Настя вскочила со скамьи. – Зачем мне это?

- Не могу знать «зачем». Я не настолько близко общаюсь с твоими тараканами. Вот только это очень низко, собственные грехи на святых примерять.

- Фая, ты че, гонишь? Каких еще «святых»? Да этот урод знаешь сколько душ загубил! Не удивлюсь если количество спасенных им людей приравнивается к противоположному. Он такие вещи заставляет послушниц вытворять, в страшном сне не приснится.

Настя как никогда говорила без тени иронии, и игры в ее словах Фаина тоже не обнаружила. На ее лице отпечатались страх и отвращение, а не довольство собственной бурной фантазией.

Фаина как будто почувствовала активное движение в головной коробке. Это явно бурлил мозг, пытаясь хоть как-то уместить в голове полученную информацию.

- Нет, этого просто не может быть. Ты что-то путаешь. Отец Николай… - Фаине вспомнились старческие черты. Располагающая к себе улыбка и приятный моложавый голос. А еще белоснежная борода, как у Святого Николая. «Нет, этот мудрый старец не мог быть тем чудовищем, о котором рассказывает Настя. Просто не может».

- Ну, если не веришь мне, спроси у Ленки. – Прозвучало, между прочим.

- У какой Ленки? – Эти слова заставили Фаину напрячься.

- Сама знаешь у какой. – Многозначительно и со знанием дела продолжила Настя. – А если тебе ее слов будет мало, можешь у Катьки спросить о ее «исповедях» или у Ксюхи или Светки. Машка, правда, пока не решилась исполнить «волю Господню». А остальные даже не по одному разу.

В голове у Фаины случился взрыв. Все слова Насти перемешались с образами и фразами некоторых из вышеупомянутых лиц. Массируя виски, она пыталась угомонить острую боль, разрывавшую голову изнутри.

Фаине тут же явился образ растрепанной сестры Елены, а затем она четко услышала ее слова – «Я люблю Господа нашего и верю, что он любит нас. Я готова послушно исполнять любую его волю и если ему угодно чтобы я согрешила в доме его, на то воля его». Когда голос Елены затих, ей явился следующий образ, который тоже заговорил – «…моими устами, как и устами всех священнослужителей, говорит сам Господь, он наделил нас такой властью. Усомниться в моих речах, то же, что в речах Господа. Я не сатана в призрачном обличии духа святого, я есть сам Дух Святой».