Эллис Питерс - Покаяние брата Кадфаэля

Было за полдень, когда гонец графа Лестерского миновал мост через Северн и въехал в город Шрусбери. Уже начался ноябрь, и в своих седельных сумах он привез новости трехмесячной давности.

Скорее всего, о многом в Шрусбери уже знали, хотя бы в общих чертах, однако же Роберт Бомон в Лондоне всяко располагал более точными и подробными сведениями, чем те, какие по силам было раздобыть шерифу Шропшира.

Между тем графу хватило единственной встречи с этим молодым человеком, чтобы оценить его здравомыслие — качество весьма похвальное для правителя провинции, особенно в столь безумное время. Долгая междоусобная война нанесла Англии огромный урон и истощила обе враждующие стороны, однако ни король, ни императрица не спешили взглянуть правде в глаза. А потому граф Роберт счел за благо снабжать Хью Берингара нужными сведениями в ожидании того дня, когда разум восторжествует и разорительной войне будет положен конец. И вот нынче наметились некоторые, хотя и слабые, признаки благоприятных перемен. Непримиримые противники — кузен и кузина, оспаривавшие друг у друга престол, должно быть, отчаялись добиться успеха с помощью силы и вынуждены были искать другой способ разрешить затянувшийся спор.

Юноша, привезший депеши графа, делал это не впервые и знал дорогу через мост, вверх по извилистой улочке и мимо Хай-Кросс к воротам замка. Завидев герб Лестера, стража беспрепятственно пропустила гонца, а вскоре и сам Хью, отряхивая руки, вышел из оружейной, чтобы встретить графского посланца и выслушать новости. Ветерок, гулявший под аркой, взъерошил темные волосы шерифа.

— Ветерок и впрямь поднимается, — заметил юноша, выкладывая содержимое своей сумы на стол в караульной, — во всяком случае, мой лорд учуял его дуновение, хотя, по правде сказать, все может с легкостью заглохнуть. Однако же перемены назревают, и это связано не только с падением замков на Темзе. С тех пор как на прошлое Рождество язычники Мосула овладели Эдессой, весь христианский мир встревожен угрозой, нависшей над Иерусалимским королевством. Начинают поговаривать о новом крестовом походе. В обоих лагерях есть лорды, недовольные происходящим, и, возможно, они предпочтут замириться здесь и принять Крест во имя спасения своих душ.

Я привез вам письма графа, моего лорда, — юноша пододвинул запечатанные пергаментные свитки Хью, — но могу вкратце изложить их суть, а уж потом, когда уеду, вы их изучите поподробнее. Вам торопиться некуда, время пока терпит, а вот я должен вернуться сегодня. На обратном пути мне надо будет заехать в Ковентри.

— В таком случае тебе лучше перекусить прямо сейчас, пока мы беседуем, — заявил Хью и вышел сделать необходимые распоряжения.

За столом велась доверительная беседа. Они обсудили все, что произошло в Англии за летние месяцы и привело к нынешнему, весьма запутанному положению. Оставалось надеяться, что с началом зимы, когда военные действия будут приостановлены, удастся нащупать путь к примирению.

— Скажи мне, а не подумывает ли и сам Роберт Бомон отправиться в крестовый поход? Слышал я, будто проповеди Бернарда из Клевро производят такое впечатление, что на них трудно не откликнуться.

— Ну нет, — с усмешкой возразил молодой человек. — Мой лорд слишком поглощен здешними делами. Однако беспокойство за судьбу христианства побуждает епископов делать кое-какие шаги, чтобы навести хоть какой-нибудь порядок здесь. Лишь после этого можно будет обратить все силы на Восток. Поэтому они решили предпринять еще одну попытку свести короля и императрицу и поискать выход из тупика на переговорах. Вы, наверное, уже слышали о том, что граф Честерский добился встречи с королем Стефаном и поклялся ему в верности. Мы полагали, что так и случится, еще до того, как с неделю назад они встретились в Стэмфорде. Дело в том, что граф Ранульф давно задумал подступиться к Стефану, а потому обхаживал некоторых баронов из числа приверженцев короля, стараясь задобрить тех, кто был на него в обиде. С моим лордом у него был давний спор из-за земель возле замка Маунтсоррель, а теперь Ранульф решил пойти на уступки. Кто задумал перейти на сторону короля, должен ладить и с его приверженцами. Нынче лорд Честерский со Стефаном помирился и получил полное прощение. Впрочем, это не удивительно, зато сдача Фарингдона и Криклейда оказалась полной неожиданностью. Филипп Фицроберт перешел на сторону Стефана с двумя укрепленными замками, позабыв и об императрице, и о своем отце.