Давид Монтеагудо - Конец

Мария несколько секунд молчит. Кажется, что все ее внимание поглощено лесной дорогой, которая стала заметно хуже: то и дело встречаются рытвины, торчат из земли булыжники, порой — совсем неожиданно — путь пересекают глубокие трещины, заставляя машину сбавлять ход, едва ли не останавливаться.

— Ты нанял профессионалку, — говорит наконец Мария. — Насколько мне известно, я — самая дорогая, но и самая лучшая. Мне знакомы правила поведения в обществе и все законы вежливости, принятые западной традицией, хотя знаю я кое-что и про японскую культуру. Я могла бы пойти на дипломатический прием, не совершив там ни малейшей оплошности. Я способна поддержать беседу как с мужчинами, так и с женщинами довольно высокого культурного уровня. Я хорошо разбираюсь в современных проблемах — каждый день читаю новости, особенно из области экономики… Ты и сам наверняка понимаешь: твои друзья для меня — не самое трудное испытание. Но для меня важно профессиональное качество работы. А в данном случае моя работа состоит в том, чтобы помочь тебе выглядеть перед ними должным образом, за это ты и платишь — очень щедро платишь, надо заметить. Если бы твои друзья были банкирами, я бы вела с ними речь о ежегодных прибылях и биржевых котировках. А так как они не банкиры, а просто друзья юности, то им будет очень приятно узнать, что ты их не забыл, что испытываешь ностальгию, что даже своей невесте — своей последней невесте — часто рассказываешь про них и описываешь всякие случаи из вашей тогдашней жизни.

— Прости… Я страшно рад, что ты так… так серьезно к этому относишься. Я не хотел… тебя обидеть.

— Ты меня ничуть не обидел. И вообще, по контракту ты имеешь право трахать меня. Я не настолько наивна, чтобы надеяться от этого открутиться, но тут есть свои ограничения… Я требую хотя бы минимальных удобств… в смысле гигиены. Напоминаю, потому что, по всей видимости, нас ожидает убогое помещение и спальные мешки. О, это мне отлично знакомо: ржавые железные кровати и поролоновые матрасы без чехлов. Следующий пункт — секс, исключительно в интимной обстановке, вдвоем. Никаких сеансов на публике, оргий и тому подобного.

— Можешь не беспокоиться, — с досадой бросает Хинес. — Ничего такого там не будет… Мои друзья никогда не были людьми… скажем так, сексуально раскованными, нет, ни один из них таким не был. Как, впрочем, и я, так что… так что давай продолжать… кто там еще остался на фотографии?

— Давай. Рядом с Ибаньесом — девушка.

— Ты ведь сказала…

— Что? Что я сказала?

— Что там был парень…

— Да, он слева, но сначала она — она стоит между ними.

— Точно! — говорит Хинес. — Это… нет, не могу вспомнить, ведь я видел фотографию только два или три раза.

— Ну так и я не помню. Все еще путаюсь в именах — Ньевес, Энкарна…

— Нет там никакой Энкарны, а Ньевес на фото — справа, это я отлично помню. Дай-ка на секундочку, надо посмотреть.

— С ума сошел? Хочешь посмотреть — останови машину.

— Еще чего! Я же говорю: на секундочку.

Мария бросает взгляд на дорогу, потом на Хинеса, обреченно вздыхает и подносит фотографию к его лицу, на уровне рта, — в надежде, что он будет видеть путь поверх фото. Хинес внимательно разглядывает картинку. Прошло всего несколько секунд, но Марии они показались вечностью, во всяком случае, она спешит отвести руку, хотя Хинес еще не успел ничего ей сказать.

— Да подожди ты! — вскипает он. — Не убирай так быстро!

Хинес почти грубо отнимает у Марии компакт-диск. И тотчас, не дожидаясь новых упреков, на миг впивается взглядом в дорогу, потом поднимает к глазам фотографию, затем отводит руку с ней подальше, почти касаясь приборной панели, затем снова переводит взгляд на дорогу, затем еще раз возвращается к фото…

— Это Ампаро, — сообщает он наконец, отдавая коробку Марии.

— Точно! Теперь вспомнила! Ты же еще говорил: Ампаро — та, что с диадемой, вернее, с лентой в волосах…

— Ну что я могу сообщить про Ампаро?.. — говорит Хинес, отрывая руку от руля, чтобы слегка помассировать себе лицо. — Если честно, я почти ничего ни про кого из них не знаю, то есть я хочу сказать, что с тех пор никого не видел, хотя какие-то детали мне успела на днях рассказать Ньевес. Вот она-то ни одного не теряла из виду…

— Ньевес — это та, что все организует?

— Да, та, что затеяла всю эту чертовню. Ньевес… Но ведь ты хотела услышать что-нибудь про Ампаро.

— Разумеется, Ампаро — девушка, которой нравился… — Мария в очередной раз сверяется со списком. — Гасабо?.. Гасебо?.. I like Chopen. Вот ведь! Звучит прекрасно, а я в жизни его не слыхала.