Фред Саберхаген - Брат Берсеркер (Брат Убийца)

Он не старался подойти незаметно и вскоре из темного прямоугольника двери его окликнули:

– Кто идет? Назови свое имя!

Диалект был как раз тот, который Деррон ожидал встретить. Он остановился, мерцающий луч фонаря упал на него и тогда только он сказал:

– Я Валзай Моснарский, математикус и философ. Судя по экипажу, вы достойные люди. Мне необходим ночлег.

– Ступай вперед, – с подозрением сказал мужчина. Дверь скрипнула, фонарь пропал внутри.

Деррон подошел без спешки, показывая, что руки его пусты, не считая невинного посоха. Когда он вошел под крышу, дверь за ним закрыли и прибавили огня в фонаре. Деррон увидел помещение, ранее, должно быть, общую залу монастыря. Двое стоявших перед ним солдат были вооружены, один – неуклюжим пистолетом, второй – коротким клинком. Судя по пестрым мундирам они служили в торговой компании, которые росли в этой опустошенной войной стране, как грибы после дождя.

Рассмотрев получше пристойный костюм Деррона, солдаты подобрели и начали вести себя повежливее.

– Итак, сэр, как же вы оказались ночью на дороге? Деррон хмуро выругался, выжимая воду из плаща. Он рассказал солдатам легенду о норовистых тягунах, испуганных вспышкой молнии, которые понесли и исчезли вместе с его легкой двуколкой. Чума забери тупых тварей! Если утром он их поймает, то спустит с них шкуры, готов биться об заклад! Он яростно стряхнул воду с широкополой шляпы.

У Деррона был дар актера: роль играл он непринужденно, а рассказ был крепко вызубрен и отрепетирован. Солдаты засмеялись и сообщили, что в монастыре полно места: монахи давно отсюда сбежали. Жаль, конечно, это не таверна с девками и пивом, но крыша не протекает. Да, они служат в одной торговой компании, она подписала договор со Святым Храмом. Капитан и остальные солдаты сейчас за рекой, в Оибоге.

– Наш кап только и может, что ручкой нам помахать. Так чего нам волноваться, верно? Что скажешь?

Несмотря на болтливость, они сохраняли профессиональную подозрительность – путник ведь мог оказаться лазутчиком банды разбойников. Поэтому Деррону не сказали, сколько солдат отрезаны за рекой наводнением и когда рухнул мост, который они охраняли. Деррон, конечно, прямо спрашивать не стал, но по косвенным признакам понял, что солдат немного.

В ответ на другой вопрос солдат сообщил:

– Нет, никого, только один старый господин – это его экипаж, – и слуги. Слуга правит. И еще пара монахов. Полно пустых келий, сэр, выбирайте по вкусу. Первая такая же промозглая, как все остальные!

Деррон невнятно поблагодарил, а потом, с помощью солдата, несущего фонарь, пробрался по коридору со сводчатым потолком. Вдоль стены шел ряд келий. Он вошел в ту, что показалась ему свободной. У дальней стены стояла рама деревянной койки – ее еще не разрубили на дрова. На нее и присел Деррон, стащил хлюпающие сапоги, а солдат с фонарем ушел обратно по коридору, и свет пропал.

Деррон перевернул сапоги, чтобы высыхали, и растянулся на койке, подложив вместо подушки мешок и укрывшись сухой одеждой. Посох поставил поближе к кровати. Он все-таки не достиг цели и не вернулся в тот, собственный, Оибог. Смерть Амлинга казалась нереальной. И так же трудно было представить, что сам Винченто, во плоти, находился всего в десятке метров от Деррона, что, может быть, там храпел сейчас – из коридора слабо слышался чей-то храп, – сам основоположник науки Современности.

Устроившись поудобнее на жесткой койке, Деррон послал рапорт Сектору, доложил о последних событиях. Потом, в самом деле утомленный, почувствовал, как волнами наплывает сон. Шум дождя баюкал, до утра увидеть Винченто нечего и пытаться. И уже на грани сна он был поражен, осознав, что мысли его заняты отнюдь не заданием Сектора, и не умопомрачительным прыжком во времени, и не потерей Амлинга или опасностью берсеркера. Думал он о затихающем шуме дождя, о бесконечной чистой атмосфере... Это было словно возрождение...

Он едва заснул, как пульсация вызова Сектора вырвала его обратно в реальность. Он проснулся сразу и полностью, подтянул клин к подбородку.

– Одегард, мы кое-что разобрали сквозь помехи. Внутри и в районе монастыря четырнадцать жизнелиний. Одна – твоя. Другая – Винченто. Еще одна пунктирная, наверное, неродившийся младенец, ты знаешь, как они выходят на экране.

Деррон шевельнулся, рама заскрипела. Ему было почему-то уютно и хорошо, за окном с крыши падали редко капли. Он просубвокалировал, размышляя:

– Посмотрим. Я, Винченто, двое слуг, двое солдат, которых я видел. Шесть. Еще, сказали солдаты, двое монахов. Восемь. Остается шесть жизнелиний. Вероятно, еще четыре солдата и их полевая спутница, она-то и является вашей пунктирной линией. Погодите, солдат говорил, что в округе нет девок. Как я понимаю, идея в том, что один из присутствующих может быть без жизнелиний, что означает – он или она и есть гипотетический берсеркер-андроид.