Песах Амнуэль - Российская фантастика - поиск предназначения

Оно, конечно, правильно,– нужно читателя поднимать на некий уровень понимания текста, а не самому опускаться до низин смысла. И если бы речь шла только о том, что на книжных развалах Москвы, Питера и Тель-Авива берут Дика и Хайнлайна, а Лазарчука не берут, это утверждение было бы не лишено смысла. Пусть читатель дорастет. Но скандал, разразившийся в 1994 году на "Интерпрессконе", когда против "лучшего романа года" выступили фэны – профессиональные и самые вдумчивые читатели фантастики – говорит об ином.

Тот же А.Николаев пишет в "200": "Мне нравятся произведения членов семинара. Очень нравятся. Но я не уверен, что смогу своих пацанов лет через дцать уговорить прочитать любимые мои книги. То есть, книги Стругацких – вне всякого сомнения. А вот книги Столярова – не знаю..."

В отличие от А.Николаева, я знаю, что и сейчас не рискнул бы рекомендовать своим детям "Послание к коринфянам" А.Столярова, лучшую повесть прошлого года. Да, это Большая литература, согласен. Но это литература для литературы, вещь в себе. Читатель даже не просматриваетс я...

Профессиональные читатели – фэны – назвали лучшим романом 1993 года "Гравилет 'Цесаревич'" В.Рыбакова. Роман этот принадлежит к тому же поджанру альтернативной фантастики, что и "Иное Небо" А.Лазарчука. Альтернатива, правда, использована иная: в 1917 году не произошла Октябрьская революция. В мире "Гравилета", впрочем, не было не только Октябрьской, но Февральской революции, равно как и событий 1905 года. Мир, по В.Рыбакову, начал развиваться "не по нашей" линии в последней трети ХIХ века – в результате не родился В.И.Ульянов. Коммунисты – да, были, но, по В.Рыбакову, стали чем-то вроде религиозной секты с очень высокими (коммунистическими!) нравственными принципами. Герой романа, князь Трубецкой, офицер госбезопасности России, – коммунист, что не мешает ему возглавить расследование гибели наследника престола. И докопаться до истины, каковая ставит героя перед сложной нравственной проблемой, ибо, как выясняется, теракт устроили... коммунисты из "нашего мира". Сталкиваются два коммунистических мировоззрения: то, каким оно должно быть, и то, каким оно стало во всем известной нам реальности.

"Гравилет", как принято говорить, не лишел недостатков: от концептуальных (почему "разветвление" произошло в ХIХ веке – неужто прежде человечество жило по верным этическим принципам?) до чисто литературных (в конце ХХ века герои разговаривают языком семидесятых годов века прошлого – неужели развитие русского разговорного языка определялось приходом к власти коммунистов?). Вероятно, в "Гравилете" литературных недостатков больше, нежели в "Монахах под луной" А.Столярова. Но фэнов, отдавших этому произведению свои симпатии, понять можно – роман В.Рыбакова написан, а роман А.Столярова сделан, и, мне кажется, читателю не нужно объяснять разницу между этими определениями. Причем, "сделанность" "Монахов" и "Послания к коринфянам" направлена на то, чтобы ввести автора в ряд писателей, "делающих" Большую литературу, а "Гравилет", при всех его недостатках, наверняка из Большой литературы не выпадает, как не выпадает из нее, на самом деле, всякая хорошая фантастика.

Есть, однако, одна особенность во всех упомянутых (а также во многих не упомянутых) произведениях: почти провальные финалы. Вот тут, на мой взгляд, пролегает водораздел между фантастикой и реализмом, и авторы-фантасты в тщетных потугах выглядеть реалистами, попадают в самими ими расставленную ловушку. Действительно, реалистическое произведение движется к финалу, влекомое сюжетом, и в конце автор не должен ничего объяснять, а если и должен (в жанре детектива), то объяснение не выламывается из общего реалистического строя и естественно воспринимается читателем. В фантастике, даже если она рядится под реализм, с необходимостью присутствует особый элемент – фантастическая идея. Она – плохая или хорошая – разграничивает жанры. Что бы ни говорили братья Стругацкие о том, что фантастика лишь метод освоения реальности, даже они в своих произведениях без фантастических идей не обходились. Причем, далеко не всегда эти идеи служили лишь инструментом, в повести "За миллиард лет до конца света" идея взаимодействия законов Вселенной с разумом человека определяет смысл произведения.

Фантастические идеи (кроме основной – о многовариантности истории) присутствуют и в романах А.Лазарчука и В.Рыбакова. Именно эти идеи и проваливают финалы, поскольку мало соотносятся с представлениями о "фантастическом реализме" ("турбореализма", как обозначил это направление А.Столяров) и потому выглядят чужеродными телами. Агенты будущего в "Ином небе" не вносят ничего ни в сюжет, ни в проблематику произведения, но разваливают финал, как последний удар топора способен развалить уже сложенную вязанку дров. В "Гравилете" финал скатывается к традиционной лекции безумного ученого и выглядит искусственным в той же степени, в какой естественны были поступки и взгляды князя Трубецкого.