Дэвид Геммел - Последний меч Силы

Оставшись один, Вотан запер дверь своего покоя без окон и откинулся на широком ложе. Он закрыл глаза и принудил свой дух провалиться во мрак…

Его глаза открылись в освещенном факелами помещении из холодного камня. Он поднялся с пола и поглядел по сторонам – на пустоглазые статуи, бесцветные ковры и занавесы. Как ненавидел он это место за его бледное уподобление настоящему. В углу стоял кувшин, окруженный тремя кубками. На протяжении долгих веков, проведенных здесь, он часто наливал в один из них безвкусную красную жидкость, притворяясь, будто это вино. Все здесь было тенью, насмешкой.

Он вышел в наружную залу. Повсюду люди повскакивали на ноги от удивления и тут же попадали на колени в страхе. Не удостоив их и взглядом, он быстро прошел к возвышению, на котором стоял трон Молека.

Некоторое время он прислушивался к мольбам тех, кто прислуживал ему тут, – к просьбам вновь получить плоть и кровь, к клятвам в вечном повиновении. Некоторые он исполнил, большинство оставил без ответа. Потом покинул тронный зал и спустился по винтовой лестнице в темницы. Огромный зверь с волчьей головой низко ему поклонился: из длинной пасти вывалился язык, слюна закапала на плиты пола.

Вотан прошел мимо него к самой дальней темнице, где Утер был подвешен за руки на стене напротив решетчатой двери. Его тело лизали языки огня, опаляя, сжигая, но плоть тотчас становилась целой для того лишь, чтобы сразу же снова сгореть. Вотан погасил огонь, и Утер поник на своих цепях.

– Как поживаешь. Утер? Готов по-прежнему лгать мне?

– Я не знаю, где он, – прошептал Утер.

– Должен знать. Ты сам его отослал куда-то.

– У меня не было времени. Я просто отшвырнул его, пожелав, чтобы он исчез.

– Человек, который первым тебя увидел, говорит, что услышал, как ты назвал чье-то имя. Так чье?

– Не помню, клянусь Богом.

– Какого-нибудь друга? Кулейна?

– Может быть.

– А! Значит, не Кулейна. Хорошо! Так чье же?

Кому ты мог доверить его, Кровавый король? Викторин был у меня. Так чье же имя было на твоих губах?

– Ты никогда его не отыщешь, – сказал Утер. – И я, если бы освободился отсюда, его не найду. Я отослал Меч в сон, который не сбудется.

– Расскажи мне этот сон.

Утер улыбнулся и закрыл глаза. Вотан поднял ладонь, и вновь огонь начал пожирать Утера, вырвав у него жуткий вопль невыносимой муки. Пламя исчезло, почерневшая кожа тут же сменилась новой.

– Ты смеешься надо мной? – прошипел Вотан.

– Всегда, – ответил Утер, готовясь к следующей пытке.

– Ты убедишься, что «всегда» длится очень, очень долго, Утер. Мне надоел огонь. А тебе, наверное, приелось одиночество.

Вотан отступил к двери, на стенах темницы появились дыры, из них хлынули крысы и волной накатились на беспомощного короля, чтобы кусать и грызть его.

Вотан вышел из темницы, а в коридоре позади него эхо отвечало на агонизирующие крики.

Он поднялся в залу и увидел, что у трона его ждет начальник верных, который тотчас склонился в поклоне.

– Что тебе, Устред?

– У меня есть для тебя кое-что, владыка. Уповаю, что так я искуплю мою неудачу в Рэции.

– Для искупления нужно нечто больше, чем то, что ты можешь отыскать тут, – сказал Вотан, все еще разгневанный после допроса упрямого короля.

– Уповаю, владыка, ты увидишь, что я не преувеличил.

Устред хлопнул в ладоши, и в зал вошли двое верных, ведя между собой девушку.

– Женщина? Какой от нее толк тут? Я могу… – Вотан умолк, узнав принцессу. – Андуина? Как? – Он подошел к ней, сделав знак воинам отойти. Она молча стояла перед ним. – Что с тобой случилось, принцесса?

– Твои люди убили меня. Я жила в Каледонских горах. Они пронзили меня мечом.

– Они за это заплатят. И как заплатят!

– Я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты отпустил меня.

Тебе я больше не нужна. Ведь в жертву принести уже некого.

– Ты в заблуждении, Андуина. Ты никогда не предназначалась для принесения в жертву. Пойдем со мной.

– Куда?

– В уединенное место, где ничего плохого тебя не ждет. – Он улыбнулся. – Совсем наоборот.

Ночью девочка закричала, и Галеад тотчас проснулся.

Встав с одеяла возле угасающего огня в очаге, он подошел к ней и взял на руки.

– Я здесь, маленькая. Не бойся.

– Муддер тод, – повторяла она снова и снова.

Жена Асты подошла к ним, кутаясь в одеяло. Встав на колени у постели, она несколько минут разговаривала с девочкой на языке, неизвестном Галеаду. Лицо девочки покрывала испарина, женщина вытерла его досуха, и Галеад уложил ее назад в постель. Она вцепилась в его тунику, глядя на него полными страха глазами.